Старец лежал в гробу, вытянув

руки, и смотрел на пришельцев лучезарным взглядом. Длинная и

легкая седая борода закрывала половину гроба. Незнакомцы

зазвенели шпорами, пожали плечами и удалились, бережно прикрыв

за собою дверь.

Время шло. Жизнь раскрылась перед схимником во всей своей

полноте и сладости. В ночь, наступившую за тем днем, когда

схимник окончательно понял. что все в его познании светло, он

неожиданно проснулся. Это его удивило. Он никогда не просыпался

ночью. Размышляя о том, что его разбудило, он снова заснул и

сейчас же опять проснулся, чувствуя сильное жжение в спине.

Постигая причину этого жжения) он старался заснуть, но не мог.

Что-то мешало ему. Он не спал до утра. В следующую ночь его

снова кто-то разбудил. Он поворочался до утра. тихо стеная и

незаметно для самого себя почесывая руки. Днем, поднявшись, он

случайно заглянул в гроб. Тогда он понял все: по углам его

мрачной постели быстро перебегали вишневые клопы. Схимнику

сделалось противно.

В этот же день пришел старик с сухарями. И вот подвижник,

молчавший двадцать пять лет, заговорил. Он попросил принести

ему немножко керосину. Услышав речь великого молчальника,

крестьянин опешил. Однако, стыдясь и пряча бутылочку, он принес

керосин. Как только старик ушел, отшельник дрожащей рукой

смазал все швы и пазы гроба. Впервые за три дня Евпл заснул

спокойно. Его ничто не потревожило. Смазывал он керосином гроб

и в следующие дни. Но через два месяца понял, что керосином

вывести клопов нельзя. По ночам он быстро переворачивался и

громко молился, но молитвы помогали еще меньше керосина.

Прошло полгода в невыразимых мучениях, прежде чем

отшельник обратился к старику снова. Вторая просьба еще больше

поразила старика. Схимник просил привезти ему из города порошок

"Арагац" против клопов. Но и "Арагац" не помог. Клопы

размножались необыкновенно быстро. Могучее здоровье схимника,

которого не могло сломить двадцатипятилетнее постничество,

заметно ухудшалось. Началась темная, отчаянная жизнь. Гроб стал

казаться схимнику Евплу омерзительным и неудобным. Ночью, по

совету крестьянина, он жег клопов лучиной. Клопы умирали, но не

сдавались.

Было испробовано последнее средство: продукты бр.

Глик-розовая жидкость с запахом отравленного персика под

названием "Клопин". Но и это не помогло. Положение ухудшалось.

Через два года от начала великой борьбы отшельник случайно

заметил, что совершенно перестал думать о смысле жизни, потому

что круглые сутки занимался травлей клопов.

Тогда он понял, что ошибся. Жизнь так же, как и двадцать

пять лет назад, была темна и загадочна. Уйти от мирской тревоги

не удалось. Жить телом на земле, а душой на небесах оказалось

невозможным.

Тогда старец встал и проворно вышел из землянки. Он стоял

среди темного зеленого леса. Была ранняя, сухая осень. У самой

землянки выперлось из-под земли целое семейство белых

грибов-толстобрюшек. Неведомая птаха сидела на ветке и пела

соло. Послышался шум проходящего поезда. Земля задрожала, Жизнь

была прекрасна. Старец, не оглядываясь, пошел вперед.

Сейчас он служит кучером конной базы Московского

коммунального хозяйства.

Рассказав Ипполиту Матвеевичу эту в высшей степени

поучительную историю, Остап почистил рукавом пиджака свои

малиновые башмаки, сыграл на губах туш и удалился.