перевод для НикА
Yet the romance was troubled. While we had disproved what our parents had told us, that smoking would stunt our growth, we were not able to argue with the physical symptoms that gradually began to affect nearly all of us. The scientific evidence gradually built to an irrefutable proof that nicotine was a killer, whether through the agency of heart attack, cancer, respiratory failure, or a host of other horrors. The Unites States Surgeon General had been putting out warnings for a couple of decades. There was the small print on every package, on every billboard, and in every magazine ad. We saw the warnings, even when we closed our eyes. We knew the warnings. The warnings were deeply ingrained in our brains. But denial and addiction, won the day, the week, the month, and the year.
Getting hooked on nicotine often required a learning process. Our bodies, being smarter then we were, rebelled. We coughed, choked, felt nauseous, and maybe even vomited. Nevertheless, through persistence, the project was mastered. We could be like big folks – parents, movie stars, and other idols. Or we could rebel. Whatever the motivation, we succeeded in learning. We got it right, and we got hooked.
Whether the first encounter with nicotine was alone or with friends, there usually was a fairly rapid transition from experimenting to the point where the drug had won the upper hand. Very quickly, the desired feelings clicked in – whatever they were, whether to be “tough”, “cool”, “grown up”, “in”, “out”, “rebellious’ – and suddenly we were set apart from ordinary folk.
Once we discovered that nicotine could give us what we perceived we needed, it was not long before the drug came to our aid for almost everything and anything. So, we used nicotine whether we were up or down, or whether we wanted to get up or down, whether we didn’t know which way was up or down.
Very quickly, we learned to smoke through it all. Some were able to continue, at least for a while, with sports and more physically demanding activities, but for most, those types of activities – indeed all of our horizons – very quickly became limited.
The encounters with disapproval of our behavior often came quickly, particularly in more recent years. There were implications, or accusations of weakness. To avoid the criticism, a choice often was made to associate only with other nicotine users. But there really was no hiding from a growing shame and secret fear that a substance was gaining control of our lives and our beings. As attempts were made to quit – proving futile time and time again – a sense of desperation grew, slowly for some and more rapidly for others. There was an increasing thought that we would be addicted until the day we died, and no matter how good our intentions, the drug would run roughshod over them. As the failures and defeats mounted, self-esteem declined accordingly. There was a spiral, and it was definitely downward, taking us with it.
It retrospect, smoking or using nicotine in any form was part of an overall, deceptive existence. It often started with lies to parents – a fairly serious event in the lives of most young people. The lies then were compounded by stealing cigarettes from parents as well. Then there were lies about how many cigarettes we smoked. The lies and deception made the downward spiral spin even faster.
We offer up countless reasons why we started smoking. Our friends smoked and we wanted to fit in. could we be accepted by friends if we didn’t smoke or use nicotine as the did? we had parents who smoked, so we knew from childhood that we would grow up to be smokers. Or, “I started smoking at age seventeen so I wouldn’t get fat”. For those who started young, there was the attempt to appear grown up, to look like the adults, especially in the 1940s, 1950s and 1960s, when smoking was an acceptable, fashionable entry to adulthood, a common rite of passage. Smoking was part of the good life and every movie star seemed to smoke. Smoking was also related to boredom – there was nothing more constructive to do with life!
Behind these reasons hides a grimmer reality: virtually none of us made a fully conscious, informed decision to become a nicotine user. People around us – peers and parents and idols – used nicotine, and we imitated their action, on a dare, out of curiosity, or monkey-see /monkey-do, just to see what it was like.
Whatever it was that we discovered when we began, the discoveries kept us coming back for more. A sense of maturity, rebellion, sophistication, badness, being “in” (with either an “in” group or an “out” group), being “cool”. With a cigarette, nothing more was required to become suave, debonair, or rebellious. An instant transformation occurred – from the mundane to the glamorous and beyond. At the least, we could find acceptability, or better yet, admiration and esteem in our own eyes, and in the eyes of those around us.
Our bodies began to crave the physical sensations produced by the drug, just as our emotions began to crave the sense of psychological betterness, which we came to associate with nicotine. Nicotine began to mask or allay some vague, nagging fears – or maybe some more specific fears. Using nicotine masked fear of people. Nicotine masked the fear of communication with others. “It masked my fear of doing something by keeping me seated with a cigarette”.
While many of us used nicotine for years without being concerned about it, most of us eventually began to feel guilty about the way we were treating our bodies and/or our pocketbooks. Our awareness of the effects of nicotine increased and we saw that more people were quitting all around us. There was either a heightened sense of feeling “less than” our peers who, seemingly, were able to quit so painlessly, or a concocted idea of being “better” than the quitters – somehow tougher in the ability to continue to smoke despite public opinion.
An increased sense of isolation began to develop out of the same “habit” that originally had “helped us fit into society”. This was perhaps not entirely unwelcome, for by now some of us courted isolated and used nicotine to take, or keep, us there.
Nicotine use came to affect every part of our lives: professionally, athletically, in our leisure time, socially and sexually. There was an inability to work without nicotine, arising out of the firm belief that nicotine was our great aid, that it was the fuel that fired creativity. Sitting and smoking usually was the chosen preference over moving about – over doing anything athletic. Sedentary activities, combined with smoke, were the focus of leisure time and social activities. Sex without cigarettes was unthinkable.
The physical consequences of smoking became more pronounced and more undeniable. The loss of breath and voice, or worse yet, cancer and even the loss of vocal cords or lungs. One woman has written: “I believe smoking caused a miscarriage during my 5th month of pregnancy so that we lost the only boy I conceived.” Poor circulation and emphysema were also problems. The list goes on. It was part of life to have chest pain and aching lungs, and to know that the poor complexions and facial wrinkles in the mirror were the results of smoking. There was burned clothing, burned furniture, but far worse, was the terrible fear of getting very sick, maybe even dying, because of smoking. And then we smoked to mask that fear, too.
Family life suffered as well. The circumstances vary, but one dramatic story reads like this:
“Three of my four children are addicted to nicotine and the youngest one I lost custody of. My hopeless emotional condition, fed by nicotine, was a large contributing factor. The child was allergic to smoke and had four fever convulsions before we would even agree not to smoke in the house. The doctor threatened to charge both me and my husband with child abuse unless we stopped smoking around this baby.”
Faced with such experiences, most of us tried to quit, or at least to control our smoking. The first attempt was usually the latter, with the following among the various techniques tried:
- buy one pack at a time
- change brands
- go places where smoking was not allowed
- cut down, count cigarettes
- smoke only at certain times of day
- quit work
- pay a fine for each cigarette smoked (but only building a nest egg for the next carton)
There seemed to be little support for trying to quit, so the rationalization went. Friends who were still using were probably threatened by our quitting and did not encourage our efforts, though few would actively campaign against a quit-attempt. But mostly it was a tacit support from smoking friends and family, which we managed to twist into a promotion of the continuation of the “habit.” (They don’t talk about quitting, so why should I?). The rationalization would go something like this: “ My entire family (except my mother) found it impossible to live with me when I tried to quit for even a few hours, so they encouraged me not to quit.”
The denial that nicotine represented a major problem fueled a continuation of the nicotine addiction. The wide circulation of health literature in the 1970s and 1980s began to help break this denial. The concept of nicotine use as an addiction came later and has been less readily accepted. We thought that smoking, dipping and / or chewing were just nasty habits. Yet our behavior showed the depravity and insanity of the true addicts that we were, willing to go to any lengths to get the next fix. Digging garbage cans, picking butts out of ashtrays or even the gutter in the street, walking in rough neighborhoods or driving in freezing blizzards in the dead of night, ignoring the great dangers to self and possibly to others. No amount of embarrassment or degradation seemed too much to endure in pursuit of nicotine.
One person related this story:
“ It was one of those dreary, rainy nights; a perfect night for staying home. I had just removed my make-up, set my hair in pincurls, donned an old, faded housedress and a pair of heavy wool socks and had finally, curled up on the sofa to read the paper. But I found I couldn’t concentrate. All I could think was that I wanted a cigarette. And I knew that I didn’t have any hidden in the house. I tried to put it out of my mind, but I got to the point where I couldn’t stand it anymore.
“I didn’t even bother to take out my pincurls. I grabbed an old, holey raincoat and put on a funny looking pair of high-heeled rain boots – they were bright orange – over my thick socks. I drove to the convenience store and, because of the way I was dressed, I was too embarrassed to go in.
“ There was a bar a few doors away. It looked nice and dark. I went in there. I didn’t immediately see a cigarette machine but there was a man standing at the bar, smoking. I went over to him and offered him a quarter for a couple of cigarettes.
“ he gave three or four cigarettes, but refused to take my money. Before I could even thank him, he looked at me pityingly, put his arms around me and said, ‘Are you okay? Can I get you something to eat? Is there anything I can do?’
“ I realized that I looked like a derelict, standing there with my hair in pincurls, that old housedress hanging below the torn raincoat, wearing orange boots over my wool socks…as I begged for cigarettes.
“ I assured the man that I was all right, thanked him for the cigarettes and, clutching them, slunk out of the bar into the night, terrified that the man would follow me and see me get into my brand new car. I rode home knowing that I had just hit a low point in my life”
we used nicotine to get over shyness in groups, to distance ourselves from people, and to isolate. Nicotine use put up a smokescreen between us and those we “feared”. Many of us felt “sophisticated” while using nicotine – debonair, poised, worldly, powerful, brave, and confident. One person described what nicotine did for his feelings of self like this: “ Cool. A quietly charismatic center-of-attention rock star type. Mysterious. Important. I’ve been there.” But another person combines the “cool” and the “positive” with a more negative flip-side: “I felt secure, shameful, poised, perverse, cool, controlled, contrived, but most of all – sick.” Low self-esteem definitely was one of our leading trademarks.
Nicotine changed our relationships with others, including non-smokers and anti-smoking advocates. We resented these types. They made us mad. It was possible to get angry just watching public service messages on TV suggesting that we consider not smoking. We felt discriminated against. Public places ceased being safe. One person wrote, “ Sometimes I’d be eating at a restaurant counter and someone would complain that my cigarette was bothering them. My reply was often brutally cruel, such as, ‘So move down six stools – who needs you?”’
7
Even the home front could turn into a war zone over nicotine usage. “I had conflicts with my boyfriend. I did quit smoking in bed. He didn’t like the smell in the bedroom.” Another person wrote, “ My father didn’t want me to smoke in the car because it got into and stayed in the air conditioning system. Of course, I would try not to, but the obsession to use nicotine would get me into it and we would fight.” Yet another had conflicts with his wife: “ My wife lost her first husband to lung cancer so she feels pretty strongly about me smoking. I HAD TO QUIT – period.”
Many times, out first attempts to quit were merely because we wanted to satisfy someone else’s desire that we not use nicotine. Quitting was almost always with a total disbelief that there could be life after nicotine. We could not imagine the simplest acts, such as making a phone call, without having a cigarette. More complicated endeavors like eating a meal or having sex were inconceivable unless accompanied by nicotine.
We also were blind to the financial costs of using nicotine. Few ever looked closely at the money that we sent up in smoke. “After my first Nicotine Anonymous meeting, I figured it out - $1,100 a year and $23, 000 since I started twenty –one years before. A down payment on the house I’d always wanted.”
There was only a grudging willingness to admit that nicotine had anything to do with bronchitis, sinusitis, colds, coughing, asthma, and poor circulation that were out lot. We avoided reading medical reports that had to do with the effects of nicotine. We burned holes in our clothes, carpets, furniture, and burned our friends and ourselves. We caught the burning tips of cigarettes between our fingers, or dropped them in our laps, sometimes while driving. For those who chewed tobacco, we spilled tobacco juice on ourselves and our cars, beds and lovers. We got into accidents because of nicotine use. There was lost time at work and sick days (sometimes with loss of pay). But we were good at rationalizing or overlooking these mishaps, never adding them up to see the big, ugly picture. Nicotine worked its evil in tiny, easily ignored increments.
Despite the fierce and pervasive denial, we tried to quit. We apid for these failed attempts financially and psychologically. “ My emotional response to failing to stay stopped was quilt and a sense of impotence
8
It simply reinforced what I already knew and what I held as a partial attitude toward life anyway – I am crippled/ wrong /a failure, and no matter how hard I try, I stay crippled/ wrong/ a failure.”
Reactions to the inability to quit usually included frustration, self-hatred, and a desperate resignation to continue using nicotine forever. Some would become more determined than ever to quit. But before that finally happened, we lapsed back into using for days, weeks, months, even years.
Life as a nicotine addict was based on denial. Most of us felt unhappy and put-upon for everyone and everything. Bad things happened to us and lots of negative stuff fell on our heads, intruded into our lives, and otherwise got in our way. Shame over the addiction fed our feelings of bad luck, causing great bewilderment and animosity. We were plagued with doubt, anxiety and resentment. Happiness was seldom an option.
As part and parcel of being “put-upon”, many of us thought we would find happiness if other people, or circumstances, would just change. We spent enormous amounts of energy trying to control others, or like Don Quixote, we charged windmills. We procrastinated. We escaped into nicotine and / or other drugs. Whatever our solution, we avoided confronting the real culprit – our addiction.
A sense of security in social settings was always readily available behind the protective shield of nicotine. When society and the law began to regulate our behavior by restricting the places where we could smoke, we got defiant and mad, ignoring the rules and breaking the law. The other reaction for many was to tuck our tail between our legs and go elsewhere to indulge our “habit”. Whatever the response, it is difficult to imagine how the ever-increasing regulation of smoking could have had any positive effect on our self image.
The people in our lives were concerned for our lives, but rarely to any effect. Family, children, loved ones, friends and colleagues cared about us and were worried about our nicotine addiction. They were concerned; they were annoyed; they complained; they cajoled; they begged. We continued to use.
Almost all of us had adverse physical symptoms of one type or another, running the gamut from just bad breath, stinky fingers, and tight chest, to cancer, emphysema, high blood
9
pressure, and heart problems. We all had something, however much we denied it or attempted to ignore the symptoms.
To facilitate the denial, we designed some system or other to camouflage the smell on ourselves and in our homes, cars and offices. We cleaned and scrubbed. We used toothpaste, mouthwash, mints, candy, gum, perfume and cologne. We opened windows, bought smoke-eating machines, used disinfectants, vinegar, ammonia, incense, scented candles. One person baked muffins:
“When my mother was coming to my house, I would air it out for hours. Then I would bake a batch of blueberry muffins because the scent of the muffins would permeate the house and make it smell wonderful. My mother could never understand why I ate so many blueberry muffins.”
But no matter what we did to attempt to erase the nicotine addiction from our lives, we still stank and so did our clothes, our cars, our homes and our offices. We also polluted the physical environment around us by tossing a cigarette or cigar butt, emptying a pipe or spitting tobacco juice on the sidewalk, in the rose garden, on the beach, or wherever. We dumped our car ashtray filled with butts, ashes and matches in a parking lot, and otherwise pretty much left our litter like a filthy trail any and every place we went.
On the psychological level, our inability to escape from the grips of nicotine had a devastating impact on our self-esteem, our self-respect and our self-love. Coming to realize that this was true was a slow process. Taking action upon the realization took even longer. Even though we knew for years that we should quit, we didn’t believe it ever could come to pass.
Nonetheless, most of us tried something along the way, and the variety of options was great. We tried the cold turkey – white knuckle approach. We cut back, switched brands, went from non-filter and onward to “lights”. We paid a lot of money for commercial programs, or spent a modest sum on health society offerings. We used acupuncture, hypnosis, behavior modification, meditation, and we chewed nicotine gum. But none of it worked. To be sure, some of us managed to stop using nicotine for various periods of time with one or more of these approaches, and in some cases, the period off
10
nicotine stretched over a period of many months, or even years. Ultimately, the drug won out. Back in nicotine’s clutches, we set up new denials and rationalizations, and succumbed once more to the addiction.
Despite our best attempts at denial, we were killing ourselves, and we knew it. We were killing not only our bodies, but our spirits as well. “I was psychologically tortured about being a smoker for all of the years that I smoked. I would call it a feeling of dichotomy or schizophrenia.” We all know something of the strain of this personal dishonesty. We said we were going to quit soon, yet we knew we were lying.
Our bodies were warning of illness, but the messages got sidetracked as the craving for nicotine overpowered reason. And so we continued. Gradually, there was and increasing sense of being sick and tired of being sick and tired. “ I never really associated being sick and tired with smoking. I didn’t know that my morning hack was direct results of cigarettes and that my shortness of breath in the evenings was because I smoked too much throughout the day. But it didn’t click that I was sick from the cigarettes.”
Our minds played strange games around nicotine, all these games were designed to perpetuate our denial and our inability to take responsibility for our lives. By refusing to accept responsibility for being addicted to nicotine, we took away the ability to stop. Somehow, we ultimately reached a point of desperation where we could not stand the lies, deceit and self-destruction any longer, and we found our way to Nicotine Anonymous. The initial reaction may have been less than positive. One person describes his first meeting like this: “I thought it was the craziest bunch of goons and religious nuts I’d ever seen congregated in one place. I thought virtually everyone there was whacko and I couldn’t understand why I was there or what on earth these jerks could do for me, and I was very disturbed by the God stuff. When I attempted to inquire about it, I was told that I could not ask any questions until after the meeting was over. But I came back anyway, I was just desperate.”
Whether we liked the first meeting or not, there was some sense of hope – or at least resignation that this was the last possibility of hope. There was a core of people, with varying degrees of success, all actively working to live free of nicotine.
11
ВСЁ-же роман был запутан. В то время как мы опровергнули то, что наши родители сказали нам, что курение остановит наш рост, мы не смогли спорить с физическими симптомами, которые постепенно начинали влиять почти на всех нас. Научные данные постепенно привели к неопровержимому доказательству, что никотин был убийцей - будь это сердечный приступ, рак, отказ дыхательных органов или куча других ужасов. The United States Surgeon General (Министр Зравохранения по нашему) выпускал предупреждения в течение нескольких десятилетий. На каждой пачке, на каждом рекламном щите и в каждом объявлении журнала это было напечатано мелким шрифтом. Мы видели эти предупреждения, даже когда мы закрывали глаза. Мы знали эти предупреждения. Предупреждения были глубоко запечатаны в наших мозгах. Но отрицание и пристрастие выигрывали день, неделю, месяц и год.
Чтобы стать зависимым от никотина часто нужно было пройти через процесс обучения. Наши тела, будучи более умными чем мы, восставали. Мы кашляли, нас душило и тошнило, и возможно даже рвало. Однако, через упорство, мы с проектом справились. Мы теперь могли походить на больших людей – родителей, кинозвезд и других идолов. Или же мы могли бунтовать. Не важно какая была мотивация мы научились. У нас получилось и мы теперь были зависимы.
Независимо от того, как мы столкнулись с никотином в первый раз в одиночку или с друзьями, обычно происходил довольно быстрый переход от экспериментирования до такого момента, когда наркотик - никотин выигрывал все карты. Все желаемые чувства - чувство быть "крутыми", "блатными", "взрослыми", "в кругу", "вне круга", “бунтарями’ – очень быстро овладевали нами - и внезапно мы были не такими как обычные люди.
Как только мы обнаружили, что никотин мог дать нам то, в чем мы думали мы нуждались, наркотику-никотину потребовалось совсем немного времени чтобы прибыть в нашу помощь для почти всего и от почти всего. Так, мы использовали никотин когда нам было хорошо или плохо, или когда мы хотели воспрянуть духом или спуститься с небес на землю, и даже тогда когда мы не знали хорошо нам или плохо.
Очень быстро мы научились курить через все что бы мы не проходили в жизни. Некоторые могли продолжать курить, по крайней мере некоторое время, занимаясь спортом и другой работой, требующей физической нагрузки, но для большинства из нас, такого типа работа – и вообще все наши горизонты – очень быстро стали ограниченными.
Стычки с людьми, которые не одобряли наши поведения часто происходили очень быстро, особенно в последующие годы. Были намёки, или обвинения в слабости. Чтобы избежать критики, мы делали выбор держать связь только с другими курильщиками. Но в действительности мы уже никак не могли скрываться от растущего позора, и тайного страха, что наркотик-никотин начал контролировать нашими жизнями и всем нашим нутром. Так как наши попытки бросать заканчивались безуспешно опять и снова – чувство отчаяния рос, для некоторых медленно и быстрее для других. Была тревожная мысль, что мы теперь зависимы от никотина до конца наших дней, и несмотря на то каковы бы хороши были наши намерения, наркотик - никотин запросто убьет все наши намерения. Чем больше было поражений и неудач, тем меньше становилось наше чувство собственного достоинства. Нисходящая спираль увлекала нас за собой.
Оглядываясь назад понимаешь, что курение или использование никотина в любой форме была частью всего обманчивого существования курильщика. Все начиналось со лжи родителям – довольно серьезный случай в жизнях большинства молодых людей. К этому добавилась ложь из-за кражи сигарет у родителей. Потом лгали сколько сигарет мы выкурили. Ложь и обман помогли нисходящему спиралю крутиться еще быстрее .
вниз.
Мы придумывали бесчисленное количество причин, из-за которых мы начали курить. Наши друзья курили, и мы хотели вписаться. Как бы наши друзья смогли принять нас, если бы мы не курили или использовали никотин? Наши родители курили, и поэтому мы знали с детства, что будем курильщиками. Или, “Я начал курить в семнадцать лет чтобы не располнеть”. Для тех, кто начал с детства этой причиной была попыткa повзрослеть, быть похожими на взрослых, особенно в 1940-ых, 1950-ые и 1960-ые, когда курение было приемлемым, модным слиянием во взрослую жизнь, обычаем приема в обшество взрослых. Курение было частью светскои жизни, и каждая кинозвезда, казалось, курила. Курение было также связано со скукой – не было ничего более конструктивного занятия в жизни!
За всеми этими причинами скрывается более мрачная действительность: фактически ни один из нас не сделал полностью осознанного, обоснованного решения стать зависимыми от никотина. Все люди вокруг нас – сверстники, родители и кумиры – использовали никотин, и мы подражали их действию, или как по вызову, или из любопытства, или как обезьяна - видит/обезьяна повторяет, только для того, чтобы увидеть и поробовать на себе.
Независимо от того, к какому заклучению мы пришли по поводу того, как и из-за каких причин мы начали курить, эти заключения приводили нас обратно к курению никотина.
Желание чувствовать себя зрелым, крутым, изощренным, вредным, чувство принадлежности "к кругу" (тех кто в "в кругу" или "вне круга"), желание быть "блатным". Для того чтобы быть учтивым, любезным или непослушным ничего кроме сигарет и не нужно было. Происходило мгновенное преобразование – из приземленного до очаровательного и даже еще больше. По крайней мере, мы могли быть приемлемыми, или еще лучше, мы восхищались собой и уважали себя, так же как и все вокруг наc.
Наши тела начали жаждать физических сенсаций, произведенных никотином, а наши эмоции начали жаждать психологическкого спокойствия, которые мы думали связаны с употреблением никотина. При помощи никотина мы начали маскировать или смягчать некоторые неопределенные, неотступные страхи – или возможно даже некоторые более определенные страхи. Использование никотина замаскировал нашу боязнь людей. Никотин замаскировал страх общения с другими. “Никотин замаскировал мой страх работы над чем-то, держа меня сидячим с сигаретой”.
В то время как многие из нас использовали никотин в течение многих лет, совсем не беспокоясь этим, у большинства из нас в конечном счете начало просыпаться чувство вины из-за того, что мы делали с нашими телами и кошельками. Мы стали больше ощущать эффект никотина на нас, и мы видели, что всё больше людей вокруг нас бросали курить. Или же мы все больше чувствовали себя “меньше чем” наши сверстники, которые, казалось так безболезненно бросали курить, или же нами овладевала придуманная идея быть "лучше чем" бросальщики – так как мы могли продолжать курить несмотря на общественное мнение.
Начало развиваться все увеличивающееся чувство изоляции из той же самой "привычки", которая первоначально “помогла нам вписаться в общество”. Мы даже это чувство приветствовали, так как теперь нам нравилось одиночество и мы использовали никотин чтобы уйти от людей и изолировать себя.
Использование никотина влияло на каждую сферу нашей жизни: профессиональную, спортивную, досужную, общественную и сексуальную. Мы уже не могли работать без никотина, так как сильно убедили себя, что никотин был нашей большой опорой, что это было топливо, которое запускало наш творческий потенциал. Мы думали, что сидеть и курить было лучше чем двигаться и заниматсья спортом. При отдыхе и занятии общественной деятельностью мы старались выбирать сидячие действия, при котором мы могли бы курить. А сексе без сигарет мы даже и думать не могли.
Физические последствия курения стали более явными и бесспорными. Ухудшение дыхания и потеря голоса, или даже еще хуже рак и потеря голосовых связок или легких. Одна женщина написала: “Я полагаю, что курение вызвало у меня выкидыш во время 5-го месяца беременности и так мы потеряли единственного мальчика, которого я зачала.” Проблемами были также плохое кровообращение и эмфизема. Список можно продолжить. Стало обычным иметь боль в груди и больные легкие, и знать, что ужасный цвета лица и морщины в зеркале были результатами курения. Сожженная одежда, Выжженная мебель, но намного хуже был ужасный страх что мы или подхватим страшную болезнь или возможно даже умрем из-за курения. A затем мы курили, чтобы замаскировать и этот страх тоже.
Наша семейная жизнь также страдала. Обстоятельства у всех были разные, но вот одна драматическая история:
“Три из моих четырех детей зависимы от никотина, а над самым младшим я потеряла опеку. Огромным фактором было моё безнадежное эмоциональное состояние, подпитываемое никотином. У ребенка была аллергия на табачный дым и у него уже было четыре приступа лихорадки прежде, чем мы даже решили не курить в доме. Доктор угрожал меня и моего мужа судом за жестокое обращение с детьми, если мы не прекратим курить возле этого ребенка.”
Сталкиваясь с такими событиями, большинство пытались бросить курить, или по крайней мере контролировать употребление никотина. Сначала конечно мы пробовали контролировать наше курение, пробуя различные методы, в числе которых:
- покупать только по одной пачке
- менять сорт сигарет
- бывать только в местах, где курение не было запрещено
- сокращать количество выкуренных сигарет и считать их
- курить только в определенное время суток
- уйти с работы
- штрафовать себя из-за каждой выкурившей сигареты (но только чтобы собрать деньги для следующей пачки)
Казалось, было совсем немного поддержки для тех, кто пытается бросить курить, или мы так себя оправдывали. Друзьям, которые все еще использовали никотин, вероятно, угрожало наше бросание никотина и они не поощряли наши усилия, немногие даже активно боролись против тех, кто бросал курить или употреблять никотин. А главное молчаливая поддержка курящих друзей и семьи, которую мы думали поощрением продолжения "привычки". (Они и не говорят о бросании курить, а почему я должен?). Оправдание шло примерно так: “Вся моя семья (кроме моей матери) не смогла жить со мной даже в течение нескольких часов, когда я пытался бросать курить, и поэтому, они поощряли меня не бросать.”
Отрицание того, что никотин представлял большую проблему, помогало нам продолжать быть зависимыми от никотина. Широкое распространение медицинской литературы в 1970-ых и 1980-ых помогло разрушению этого отрицания. О том, что мы использования никотин в качестве наркотика мы начали понимать позднее и это понятие было принято обществом с меньшей готовностью. Мы думали, что курение, пробование и / или жевание табака были только противными привычками. Все же наше поведение показало развращенность и безумие истинных наркоманов, что мы были готовы пойти на всё, чтобы получить следующую дозу табака. Рыться в мусоре, подбирать бычки из пепельниц или даже из сточной канавы на улице, ходить в опасные места или ездить во время морозных снежных бурь среди мертвых ночей, игнорируя огромные опасности для себя и возможно для других. Никакое количество стыда или деградации не казалось слишком многим, чтобы вынести ради никотина.
Вот одна такая история::
“Это была одна из тех тоскливых, дождливых ночей; прекрасная ночь для того, чтобы остаться дома. Я только что сняла косметику с лица, поставила бигуди на волосы, натянула на себе старое, потрепанное домашнее платье и пару тяжелых шерстяных носков и наконец, устоилась на диване, чтобы прочитать газету. Но я не могла сконцентрироваться. Все о чем я могла думать, было то, что я хочу сигарету. И я знала, что у меня не было никаких сигарет в доме. Я попыталась выбросить это из головы, но я дошла до того, что я не могла выдержать это больше.
“Я даже не потрудилась чтобы снять бигуди с волос. Захватила старый дырявый плащ и сунула ноги в толстых носках в пару ботинок на высоких каблуках – они были ярко-оранжевыми. Поехала в магазин, но из-за того, как я была одета, мне стало слишком стыдно войти в магазин.
“Недалеко оттуда был бар. Там было темно и хорошо. Я вошла туда. Я сразу не увидела машину, где продавали сигареты, но увидела мужчину, курящего возле баре. Я подошла к нему и предложилa ему 15 центов за пару сигарет
“Он дал мне три или четыре сигареты, но отказался взять деньги. Прежде, чем я смогла даже поблагодарить его, он посмотрел на меня жалостливо, обнял меня и сказал, ‘Вам хорошо? Могу ли я достать Вам чего-нибудь поесть? что я могу сделать для вас?’
“Я поняла, что была похожа на бродягу, стоя там с волосами в бигудях, в старом домашнем платье, свисающим под дырявым плащом, в оранжевых ботинках и толстых шерстяных носках …, выпрошая сигареты.
“Я уверила этого мужчину, что я в порядке, поблагодарила его за сигареты и, сжимая их, выпрыгнула из бара в ночь, боясь, что он последует за мной и увидит, что я сажусь в свой масловый автомобиль. Я поехала домой зная, что я только что опустилась в самую нижнюю точку своей жизни”
Мы использовали никотин, чтобы преодолеть свою застенчивость в группах, отстраниться от людей, и изолироваться. Использование никотина создавало дымовую завесу между нами, и теми, кого мы "боялись". Многие из нас чувствовали себя "утонченными" используя никотин – любезными, сбалансированными, общительными, сильными, храбрыми и уверенными. Кто-то описал то, что никотин делал с его чувствами таким образом: “Блатной. Спокойный, харизматический, типа рок-звезды, центр внимания. Таинственный. Важный. Я побывал там.” Но другой человек комбинирует слова "блатной" и "позитивный" с более отрицательной обратной стороной этих чувств: “Я чувствовал себя безопасным, стыдливым, сбалансированным, извращенным, спокойным, управляемым, хитрым, но хуже всего – больным.” Низкое чувство собственного достоинства определенно было одной из наших этикеток.
Никотин изменил наши отношения с другими, даже с некурящими и теми, кто был против курения табака. Мы негодовали на этих типов. Они нас сводили с ума. Даже реклама по телевизору, которая предполагала то, что нам нужно бросить курить выводила нас из себя. Мы чувствовали дискриминацию. Общественные места уже не были безопасными. Кто-то написал, “Если бы во время обеда в ресторане кто-то жаловался, что моя сигарета беспокоит их, то мой ответ был часто жестоко дерзким, типа: ‘Так подвиньтесь на шесть табуретов – кому Вы нужны?”
7
Даже дом наш мог превратиться в военную зону из-за использования никотина. “У меня были конфликты с моим парнем. Я действительно бросила курить в постели. Тепрь ему не нравился запах в спальне.” Другой написал, “Мой отец не хотел, чтобы я курил в автомобиле, потому что сигарета застряла в кондиционере воздуха машины. Конечно, я старался не курить в машине, но навязчивая идея использовать никотин брала вверх и мы ругались из-за этого.” У еще одного были конфликты с его женой: “Моя жена потеряла своего первого мужа из-за рака легких, и из-за этого, она совсем не хочет чтобы я курил. Я должен был БРОСИТь КУРИТь –и все - точка.”
В болшинстве случаев наши первые попытки бросить курить были связаны с тем, что мы хотели удовлетворить чье-либо желание, того, чтобы мы не использовали никотин. Бросали мы курить всегда с полным недоверием, что могла быть жизнь без никотина. Мы не могли вообразить выполнение самых простых действий, таких как телефонный звонок, не куря сигарету. Более сложные усилия как прием пищи или занимание сексом были невообразимы без использования никотина.
Мы также были слепы к финансовым расходам использования никотина. Немногие из нас считали точно сколько денег мы сжигали в этом "дыме". “После моего первого собрания в Анонимных Никотинозависимых, я посчитал, это - 1 100$ в год и 23000$ с тех пор, как я начал курить двадцать один год назад. Сумма ипотечного залога за дом, который я всегда хотел иметь.”
Мы с камнем в душе готовы были признать, что никотин имел какое-либо отношение к бронхиту, синуситу, простудам, кашлю, астме, и плохому кровообращению, которые нам достались. Мы избегали читать медицинские заключения, которые имели отношение к эффектам никотина. Мы сжигали дырки в одежде, коврах, мебели, и мы сжигали наших друзей и самих себя. Нам приходилось ловить горящие концы сигарет между пальцами, или ронять ту же горящую сигарету на колени, иногда даже за рулём. А те из нас, кто жевал табак, нам проходилось пролить табачную слюну на себя и на наши автомобили, кровати и на любимых. У нас случались несчастные случаи из-за использования никотина. Потерянное время на работе и больничные дни (иногда прогулочные дни). Но мы были хороши на отмазки или закрывали глаза на эти неудачи, никогда не старались скласть эти кусочки вместе, чтобы увидеть огромную, уродливую картину. Никотин работал как дьявол крошечнo, незаметно увеличиваюшемися шагами.
И все же, несмотря на жестокое и всепроницающее отрицание , мы пытались броcить курить. И мы платили за эти неудавшиеся попытки бросить курить материально и психологически. “Моим эмоциональным ответом на неудачи попыток бросить курить было чувство вины и полного бессилия, которое только подтверждало то, что я уже знал и что все равно было моим частичным отношением к жизни – Я безполезный / Я неправ/Я неудачник и независимо от того сколько бы я не старался всегда останусь таким”
Обычными реакциями на нашу неспособность бросить курить были расстройство, ненависть к себе, и отчаянная покорность тому, что нам придется продолжать навсегда использовать никотин. Некоторые наоборот решали бросить курить во что бы то ни стало. А пока этого не случалось, мы возвращались к использованию никотина на многие дни, недели, месяцы, и даже годы.
Жизнь зависящего от никотина была основана на отрицании. Большинство из нас были несчастны из-за того, как все вокруг унижали нас. Много плохого происходило с нами, и много бед упало на наши головы, внедрялось в нашу жизнь, или же стояло на нашем пути. Стыд из-за курения обострял наши чувства неудачи, вызывая большое замешательство и враждебность. Мы были полны сомнений, беспокойств и негодований. Счастье редко было нашим выбором.
Так как мы были "жертвами" многие из нас думали, что мы бы нашли своё счастье, если бы только другие люди, или обстоятельства изменились. Мы тратили огромное количество энергии, пытаясь управлять другими, или как Дон Кихот, заряжая ветряные мельницы. Мы откладывали на завтра. Мы прятались, используя никотин и / или другие наркотики. Что бы мы не решали делать, но все же мы избегали посмотреть в глаза настоящему виновнику – нашей зависимости от никотина.
В общественной ситуации мы чувствовали себя смелыми за защитным щитом никотина. Когда общество и закон начали регулировать наше поведение, ограничивая места, где мы могли бы курить, мы восстали и стали безумными, игнорируя все правила и нарушая закон. А некоторые из нас прореагировали на это зажав хвост между ног и уходя в другие места, где потворствовали нашей "привычке". Как бы мы не реагировали, трудно вообразить, как могло постоянно увеличивающееся регулирование курения иметь какое-либо положительное влияние на нашу самооценку.
Люди вокруг нас беспокоились за нашу жизнь, но в основном безрезультатно. Семья, дети, любимые, друзья и коллеги заботились о нас и волновались по поводу нашей зависимости от никотина. Они беспокоились; они раздражались; они жаловались; они обманывали; они просили. А мы продолжали использовать никотин.
Почти у всех нас были какие-то неблагоприятные физические признаки, вся гамма начиная от запаха во рту, вонючих пальцев, и болей в груди, кончая раком, эмфиземой, высоким кровяным давлением, и проблемами с сердцем. У всех нас было что-то, как бы мы не отрицали это или как бы мы не пытались игнорировать признаки.
Чтобы облегчить отрицание, мы придумывали какие-то способы чтобы скрыть запах сигарет от нас непосредственно и в наших домах, автомобилях и офисах. Мы убирали и чистили. Мы использовали зубную пасту, жидкость для полоскания рта, мяту, леденец, жевательную резину, духи и одеколон.
Мы открывали окна, покупали дымоуничтожающие машины, использовали дезинфицирующие средства, уксус, аммиак, ладан, ароматные свечи. Одна пекла кексы:
“Когда моя мать приезжала в мой дом, я проветривала дом в течение многих часов. Потом я пекла поднос кексов из черники, только чтобы замечательный аромат печенного стоял в доме. Моя мать никак не понимала, почему я ем столь много кекса из черники.”
Но что бы мы не делали, пытаясь избавиться от нашей зависимости от никотина, мы все еще воняли сами, воняла наша одежда, наши автомобили, наши дома и наши офисы. Мы также загрязняли окружающую среду, бросая бычок сигареты или сигары, вычищая трубку или плюясь табачной слюной на тротуаре, в розарии, на пляже, или ещё где то. Мы опустошали пепельницу машины, заполненную бычками, пеплом и спичинками прямо в автостоянке, и всегда оставляли наш мусор как грязный след где бы мы не были.
На психологическом уровне наша неспособность убежать от власти никотина оказывала разрушительное влияние на наше чувство собственного достоинства, наше самоуважение и наше самолюбие. Осознание того, что это так и есть, было медленным процессом. Принятие меры после осознания требовало еще больше времени. Даже зная в течение многих лет, что мы должны бросить употреблять никотин, мы не полагали, что это когда-либо может случиться.
Тем не менее, большинство из нас пробовало что-то, и разнообразие вариантов было огромным. Мы пробовали бросать курить сразу за раз – с сжатыми кулаками. Мы сокращали количество выкуренных сигарет, меняли марки сигарет, переходили от сигарет без фильтра к сигаретам с фильтром и потом к сигаретам "light - легким". Мы платили много денег на коммерческие программы бросания курить, или тратили скромную сумму на то, что прeдлагалa медицина. Использовали иглоукалывание, гипноз, изменение поведения, медитацию, и жевали резину с никотином. Но ничего из этого не работало. Безусловно, некоторым из нас удавалось прекратить использовать никотин в течение различных промежутков времени при помощи одного или более из этих подходов, и в некоторых случаях в течение многих месяцев, или даже лет.В конечном итоге побеждал никотин. Оказавшись обратно в тисках никотина, мы придумывали новые отрицания и оправдывания и таким образом отдавались снова нашей зависимости.
Несмотря на наши лучшие попытки отрицания, мы убивали самих себя и мы знали это. Мы убивали не только наши тела, но и свои души также. “Я был психологически замучен тем фактом, что я курильщик в течение всех лет, которые я курил. Я бы назвал это чувством дихотомии или шизофрении.” Все мы знаем что-то об этой личной непорядочности. Мы говорили, что собирались скоро бросать использовать никотин, все же зная что лгали.
Наши тела предупреждали нас о болезни, но эти знаки мы отталкивали в сторону, поскольку тяга к никотину пересиливала разум. И таким образом, мы продолжали курить. Постепенно, мы были сыты по горло быть больным и усталым. “Я действительно никогда не видел связи между тем, что я всегда был больным и усталым и курением. Я не знал, что мой утренний кашель был прямым результатом курения сигарет и что моя одышка по вечерам была из за того, что я курил слишком много в течение дня. Но я не видел что именно сигареты делали меня больным.”
Наш разум играл в странные игры с никотином, все эти игры были разработаны, чтобы увековечить наше отрицание и нашу неспособность взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. Отказываясь взять на себя ответственность за то, что мы зависимы от никотина, мы лишались способности бросить курить. Так или иначе мы в конце концов мы достигали точки отчаяния, где мы не могли больше выдержать ложь, обман и самоуничтожение и мы нашли наш путь к Анонимным Никотинщикам. Начальная реакция, возможно, была менее чем положительна. Один человек описывает своё первое собрание так:“ Я думал, что это была самая сумасшедшая толпа жлобов и религиозных фанатов, которые я когда-либо видел вместе в одном месте. Я думал фактически все, кто там были сумасшедшими и я не мог понять, почему я оказался там или что же, спрашивается, эти ступни могли сделать для меня, и я был очень потревожен словом Бог. Когда я попытался спросить об этом, мне сказали, что я не мог задавать вопросы до окончания собрания. Но я все же пришел туда обратно, настолько я был отчаян.”
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Успех не был мгновенным для всех или не обязательно оставался "навсегда". В некоторых случаях возвращение к использованию никотина было частью процесса достижения реального "дна".
“После трех месяцев НикА и свободы от никотина, я сорвался и курил снова в течение месяца. Этот месяц был чистым и чрезвычайным адом, который ухудшался еще хуже до пагубности. В один день, я просто уже не мог опуститься еще ниже. Я думал, что сойду с ума, и я думаю, что сошёл бы, если я не решил в тот момент, что нет больше никотина для меня.”
Опуститься до дна. Побывать там, где “смерть похожа на праздник”. Достичь того момента, когда мы готовы пойти на всё, лишь бы не использовать никотин. Наконец быть готовыми посмотреть в действительность проблем, которых мы пытались скрыть позади дымовой завесы. Быть готовыми к начинаннию процесса. “Я понял, что должен был ждать чуда, только когда это было угодно Богу, а не мне”.
Как бы мы не добрались до Анонимных Никотинозависимых и как бы мы не были отчаянны в тот момент, у нас был этот неотступный страх и сомнение о том, сможем ли мы бросить никотин. После всех провалов, после всех неудачных начал, после всех лучших намерений, оставалась совсем небольшая надежда. “Я надеялся несмотря ни на что, Я смогу бросить курить и останусь свободным от никотина”. Страх перед еще одной неудачой был очень угрожающим. Мысль о том, что мы никогда больше не будем использовать никотина приводил к неудаче столько раз в прошлом, что мы и представить себе не могли что этого не могло случиться снова.
“Только сегодня” действительно было полностью новым понятием для нас. Это было совершенно другим, от того, что мы когда-либо пробовали. Возможно, даже не думая об этом, или даже не осознавая смысла самого концепта, понятие “не употреблять никотин только сегодня” уменьшило страх быть одним без нашего "друга" на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, и всю оставшуюся жизнь.
Безпомощность была еще другой новой идеей. Это - Первый Шаг Анонимных Никотинозависимых – принятие нашего бессилия перед никотином. Принятие требует признания того, что мы, как люди, проиграли и никотин выиграл. Принятие требует осознания того, что мы будем так и проигрывать. Принятие беспомощности требует подтверждения, что всей нашей ненависти к самому себе и нашим неудачам суждено продолжаться и повторяться до тех пор, пока мы, по всей вероятности, убьем сами себя. Некоторые из нас уже знали, что мы были бессильны перед никотином когда мы впервые пришли к Анонимным Никотинозависимым. “Я должен был признать моё бессилие перед никотином так как никотин полностью контролировал меня”. Или, “Я не мог больше игнорировать все свои провалившиеся попытки бросить курить, это наверное означало что я был бессилен перед никотином.” Или, “Только одна мысль бросить курить заставила меня сжаться как паук на горячей печи, и поэтому, я знал, что это было больше чем я”. Для других осознание понятия бессилия пришло позже – “в тот день, приблизительно через шесть недель, когда я возможно могла бы убить кого-то за сигарету”. А у других был своего рода второй план: “Я предполагаю, что знал, что я был бессилен, но это не имело никакого значения, пока я не заболел так тяжело, и, даже тогда не смог остановиться”.
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Успех не был мгновенным для всех или не обязательно оставался "навсегда". В некоторых случаях возвращение к использованию никотина было частью процесса достижения реального "дна".
“После трех месяцев НикА и свободы от никотина, я сорвался и курил снова в течение месяца. Этот месяц был чистым и чрезвычайным адом, который ухудшался еще хуже до пагубности. В один день, я просто уже не мог опуститься еще ниже. Я думал, что сойду с ума, и я думаю, что сошёл бы, если я не решил в тот момент, что нет больше никотина для меня.”
Опуститься до дна. Побывать там, где “смерть похожа на праздник”. Достичь того момента, когда мы готовы пойти на всё, лишь бы не использовать никотин. Наконец быть готовыми посмотреть в действительность проблем, которых мы пытались скрыть позади дымовой завесы. Быть готовыми к начинаннию процесса. “Я понял, что должен был ждать чуда, только когда это было угодно Богу, а не мне”.
Как бы мы не добрались до Анонимных Никотинозависимых и как бы мы не были отчаянны в тот момент, у нас был этот неотступный страх и сомнение о том, сможем ли мы бросить никотин. После всех провалов, после всех неудачных начал, после всех лучших намерений, оставалась совсем небольшая надежда. “Я надеялся несмотря ни на что, Я смогу бросить курить и останусь свободным от никотина”. Страх перед еще одной неудачой был очень угрожающим. Мысль о том, что мы никогда больше не будем использовать никотина приводил к неудаче столько раз в прошлом, что мы и представить себе не могли что этого не могло случиться снова.
“Только сегодня” действительно было полностью новым понятием для нас. Это было совершенно другим, от того, что мы когда-либо пробовали. Возможно, даже не думая об этом, или даже не осознавая смысла самого концепта, понятие “не употреблять никотин только сегодня” уменьшило страх быть одним без нашего "друга" на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, и всю оставшуюся жизнь.
Безпомощность была еще другой новой идеей. Это - Первый Шаг Анонимных Никотинозависимых – принятие нашего бессилия перед никотином. Принятие требует признания того, что мы, как люди, проиграли и никотин выиграл. Принятие требует осознания того, что мы будем так и проигрывать. Принятие беспомощности требует подтверждения, что всей нашей ненависти к самому себе и нашим неудачам суждено продолжаться и повторяться до тех пор, пока мы, по всей вероятности, убьем сами себя. Некоторые из нас уже знали, что мы были бессильны перед никотином когда мы впервые пришли к Анонимным Никотинозависимым. “Я должен был признать моё бессилие перед никотином так как никотин полностью контролировал меня”. Или, “Я не мог больше игнорировать все свои провалившиеся попытки бросить курить, это наверное означало что я был бессил[more]ен перед никотином.” Или, “Только одна мысль бросить курить заставила меня сжаться как паук на горячей печи, и поэтому, я знал, что это было больше чем я”. Для других осознание понятия бессилия пришло позже – “в тот день, приблизительно через шесть недель, когда я возможно могла бы убить кого-то за сигарету”. А у других был своего рода второй план: “Я предполагаю, что знал, что я был бессилен, но это не имело никакого значения, пока я не заболел так тяжело, и, даже тогда не смог остановиться”.
Getting hooked on nicotine often required a learning process. Our bodies, being smarter then we were, rebelled. We coughed, choked, felt nauseous, and maybe even vomited. Nevertheless, through persistence, the project was mastered. We could be like big folks – parents, movie stars, and other idols. Or we could rebel. Whatever the motivation, we succeeded in learning. We got it right, and we got hooked.
Whether the first encounter with nicotine was alone or with friends, there usually was a fairly rapid transition from experimenting to the point where the drug had won the upper hand. Very quickly, the desired feelings clicked in – whatever they were, whether to be “tough”, “cool”, “grown up”, “in”, “out”, “rebellious’ – and suddenly we were set apart from ordinary folk.
Once we discovered that nicotine could give us what we perceived we needed, it was not long before the drug came to our aid for almost everything and anything. So, we used nicotine whether we were up or down, or whether we wanted to get up or down, whether we didn’t know which way was up or down.
Very quickly, we learned to smoke through it all. Some were able to continue, at least for a while, with sports and more physically demanding activities, but for most, those types of activities – indeed all of our horizons – very quickly became limited.
The encounters with disapproval of our behavior often came quickly, particularly in more recent years. There were implications, or accusations of weakness. To avoid the criticism, a choice often was made to associate only with other nicotine users. But there really was no hiding from a growing shame and secret fear that a substance was gaining control of our lives and our beings. As attempts were made to quit – proving futile time and time again – a sense of desperation grew, slowly for some and more rapidly for others. There was an increasing thought that we would be addicted until the day we died, and no matter how good our intentions, the drug would run roughshod over them. As the failures and defeats mounted, self-esteem declined accordingly. There was a spiral, and it was definitely downward, taking us with it.
It retrospect, smoking or using nicotine in any form was part of an overall, deceptive existence. It often started with lies to parents – a fairly serious event in the lives of most young people. The lies then were compounded by stealing cigarettes from parents as well. Then there were lies about how many cigarettes we smoked. The lies and deception made the downward spiral spin even faster.
We offer up countless reasons why we started smoking. Our friends smoked and we wanted to fit in. could we be accepted by friends if we didn’t smoke or use nicotine as the did? we had parents who smoked, so we knew from childhood that we would grow up to be smokers. Or, “I started smoking at age seventeen so I wouldn’t get fat”. For those who started young, there was the attempt to appear grown up, to look like the adults, especially in the 1940s, 1950s and 1960s, when smoking was an acceptable, fashionable entry to adulthood, a common rite of passage. Smoking was part of the good life and every movie star seemed to smoke. Smoking was also related to boredom – there was nothing more constructive to do with life!
Behind these reasons hides a grimmer reality: virtually none of us made a fully conscious, informed decision to become a nicotine user. People around us – peers and parents and idols – used nicotine, and we imitated their action, on a dare, out of curiosity, or monkey-see /monkey-do, just to see what it was like.
Whatever it was that we discovered when we began, the discoveries kept us coming back for more. A sense of maturity, rebellion, sophistication, badness, being “in” (with either an “in” group or an “out” group), being “cool”. With a cigarette, nothing more was required to become suave, debonair, or rebellious. An instant transformation occurred – from the mundane to the glamorous and beyond. At the least, we could find acceptability, or better yet, admiration and esteem in our own eyes, and in the eyes of those around us.
Our bodies began to crave the physical sensations produced by the drug, just as our emotions began to crave the sense of psychological betterness, which we came to associate with nicotine. Nicotine began to mask or allay some vague, nagging fears – or maybe some more specific fears. Using nicotine masked fear of people. Nicotine masked the fear of communication with others. “It masked my fear of doing something by keeping me seated with a cigarette”.
While many of us used nicotine for years without being concerned about it, most of us eventually began to feel guilty about the way we were treating our bodies and/or our pocketbooks. Our awareness of the effects of nicotine increased and we saw that more people were quitting all around us. There was either a heightened sense of feeling “less than” our peers who, seemingly, were able to quit so painlessly, or a concocted idea of being “better” than the quitters – somehow tougher in the ability to continue to smoke despite public opinion.
An increased sense of isolation began to develop out of the same “habit” that originally had “helped us fit into society”. This was perhaps not entirely unwelcome, for by now some of us courted isolated and used nicotine to take, or keep, us there.
Nicotine use came to affect every part of our lives: professionally, athletically, in our leisure time, socially and sexually. There was an inability to work without nicotine, arising out of the firm belief that nicotine was our great aid, that it was the fuel that fired creativity. Sitting and smoking usually was the chosen preference over moving about – over doing anything athletic. Sedentary activities, combined with smoke, were the focus of leisure time and social activities. Sex without cigarettes was unthinkable.
The physical consequences of smoking became more pronounced and more undeniable. The loss of breath and voice, or worse yet, cancer and even the loss of vocal cords or lungs. One woman has written: “I believe smoking caused a miscarriage during my 5th month of pregnancy so that we lost the only boy I conceived.” Poor circulation and emphysema were also problems. The list goes on. It was part of life to have chest pain and aching lungs, and to know that the poor complexions and facial wrinkles in the mirror were the results of smoking. There was burned clothing, burned furniture, but far worse, was the terrible fear of getting very sick, maybe even dying, because of smoking. And then we smoked to mask that fear, too.
Family life suffered as well. The circumstances vary, but one dramatic story reads like this:
“Three of my four children are addicted to nicotine and the youngest one I lost custody of. My hopeless emotional condition, fed by nicotine, was a large contributing factor. The child was allergic to smoke and had four fever convulsions before we would even agree not to smoke in the house. The doctor threatened to charge both me and my husband with child abuse unless we stopped smoking around this baby.”
Faced with such experiences, most of us tried to quit, or at least to control our smoking. The first attempt was usually the latter, with the following among the various techniques tried:
- buy one pack at a time
- change brands
- go places where smoking was not allowed
- cut down, count cigarettes
- smoke only at certain times of day
- quit work
- pay a fine for each cigarette smoked (but only building a nest egg for the next carton)
There seemed to be little support for trying to quit, so the rationalization went. Friends who were still using were probably threatened by our quitting and did not encourage our efforts, though few would actively campaign against a quit-attempt. But mostly it was a tacit support from smoking friends and family, which we managed to twist into a promotion of the continuation of the “habit.” (They don’t talk about quitting, so why should I?). The rationalization would go something like this: “ My entire family (except my mother) found it impossible to live with me when I tried to quit for even a few hours, so they encouraged me not to quit.”
The denial that nicotine represented a major problem fueled a continuation of the nicotine addiction. The wide circulation of health literature in the 1970s and 1980s began to help break this denial. The concept of nicotine use as an addiction came later and has been less readily accepted. We thought that smoking, dipping and / or chewing were just nasty habits. Yet our behavior showed the depravity and insanity of the true addicts that we were, willing to go to any lengths to get the next fix. Digging garbage cans, picking butts out of ashtrays or even the gutter in the street, walking in rough neighborhoods or driving in freezing blizzards in the dead of night, ignoring the great dangers to self and possibly to others. No amount of embarrassment or degradation seemed too much to endure in pursuit of nicotine.
One person related this story:
“ It was one of those dreary, rainy nights; a perfect night for staying home. I had just removed my make-up, set my hair in pincurls, donned an old, faded housedress and a pair of heavy wool socks and had finally, curled up on the sofa to read the paper. But I found I couldn’t concentrate. All I could think was that I wanted a cigarette. And I knew that I didn’t have any hidden in the house. I tried to put it out of my mind, but I got to the point where I couldn’t stand it anymore.
“I didn’t even bother to take out my pincurls. I grabbed an old, holey raincoat and put on a funny looking pair of high-heeled rain boots – they were bright orange – over my thick socks. I drove to the convenience store and, because of the way I was dressed, I was too embarrassed to go in.
“ There was a bar a few doors away. It looked nice and dark. I went in there. I didn’t immediately see a cigarette machine but there was a man standing at the bar, smoking. I went over to him and offered him a quarter for a couple of cigarettes.
“ he gave three or four cigarettes, but refused to take my money. Before I could even thank him, he looked at me pityingly, put his arms around me and said, ‘Are you okay? Can I get you something to eat? Is there anything I can do?’
“ I realized that I looked like a derelict, standing there with my hair in pincurls, that old housedress hanging below the torn raincoat, wearing orange boots over my wool socks…as I begged for cigarettes.
“ I assured the man that I was all right, thanked him for the cigarettes and, clutching them, slunk out of the bar into the night, terrified that the man would follow me and see me get into my brand new car. I rode home knowing that I had just hit a low point in my life”
we used nicotine to get over shyness in groups, to distance ourselves from people, and to isolate. Nicotine use put up a smokescreen between us and those we “feared”. Many of us felt “sophisticated” while using nicotine – debonair, poised, worldly, powerful, brave, and confident. One person described what nicotine did for his feelings of self like this: “ Cool. A quietly charismatic center-of-attention rock star type. Mysterious. Important. I’ve been there.” But another person combines the “cool” and the “positive” with a more negative flip-side: “I felt secure, shameful, poised, perverse, cool, controlled, contrived, but most of all – sick.” Low self-esteem definitely was one of our leading trademarks.
Nicotine changed our relationships with others, including non-smokers and anti-smoking advocates. We resented these types. They made us mad. It was possible to get angry just watching public service messages on TV suggesting that we consider not smoking. We felt discriminated against. Public places ceased being safe. One person wrote, “ Sometimes I’d be eating at a restaurant counter and someone would complain that my cigarette was bothering them. My reply was often brutally cruel, such as, ‘So move down six stools – who needs you?”’
7
Even the home front could turn into a war zone over nicotine usage. “I had conflicts with my boyfriend. I did quit smoking in bed. He didn’t like the smell in the bedroom.” Another person wrote, “ My father didn’t want me to smoke in the car because it got into and stayed in the air conditioning system. Of course, I would try not to, but the obsession to use nicotine would get me into it and we would fight.” Yet another had conflicts with his wife: “ My wife lost her first husband to lung cancer so she feels pretty strongly about me smoking. I HAD TO QUIT – period.”
Many times, out first attempts to quit were merely because we wanted to satisfy someone else’s desire that we not use nicotine. Quitting was almost always with a total disbelief that there could be life after nicotine. We could not imagine the simplest acts, such as making a phone call, without having a cigarette. More complicated endeavors like eating a meal or having sex were inconceivable unless accompanied by nicotine.
We also were blind to the financial costs of using nicotine. Few ever looked closely at the money that we sent up in smoke. “After my first Nicotine Anonymous meeting, I figured it out - $1,100 a year and $23, 000 since I started twenty –one years before. A down payment on the house I’d always wanted.”
There was only a grudging willingness to admit that nicotine had anything to do with bronchitis, sinusitis, colds, coughing, asthma, and poor circulation that were out lot. We avoided reading medical reports that had to do with the effects of nicotine. We burned holes in our clothes, carpets, furniture, and burned our friends and ourselves. We caught the burning tips of cigarettes between our fingers, or dropped them in our laps, sometimes while driving. For those who chewed tobacco, we spilled tobacco juice on ourselves and our cars, beds and lovers. We got into accidents because of nicotine use. There was lost time at work and sick days (sometimes with loss of pay). But we were good at rationalizing or overlooking these mishaps, never adding them up to see the big, ugly picture. Nicotine worked its evil in tiny, easily ignored increments.
Despite the fierce and pervasive denial, we tried to quit. We apid for these failed attempts financially and psychologically. “ My emotional response to failing to stay stopped was quilt and a sense of impotence
8
It simply reinforced what I already knew and what I held as a partial attitude toward life anyway – I am crippled/ wrong /a failure, and no matter how hard I try, I stay crippled/ wrong/ a failure.”
Reactions to the inability to quit usually included frustration, self-hatred, and a desperate resignation to continue using nicotine forever. Some would become more determined than ever to quit. But before that finally happened, we lapsed back into using for days, weeks, months, even years.
Life as a nicotine addict was based on denial. Most of us felt unhappy and put-upon for everyone and everything. Bad things happened to us and lots of negative stuff fell on our heads, intruded into our lives, and otherwise got in our way. Shame over the addiction fed our feelings of bad luck, causing great bewilderment and animosity. We were plagued with doubt, anxiety and resentment. Happiness was seldom an option.
As part and parcel of being “put-upon”, many of us thought we would find happiness if other people, or circumstances, would just change. We spent enormous amounts of energy trying to control others, or like Don Quixote, we charged windmills. We procrastinated. We escaped into nicotine and / or other drugs. Whatever our solution, we avoided confronting the real culprit – our addiction.
A sense of security in social settings was always readily available behind the protective shield of nicotine. When society and the law began to regulate our behavior by restricting the places where we could smoke, we got defiant and mad, ignoring the rules and breaking the law. The other reaction for many was to tuck our tail between our legs and go elsewhere to indulge our “habit”. Whatever the response, it is difficult to imagine how the ever-increasing regulation of smoking could have had any positive effect on our self image.
The people in our lives were concerned for our lives, but rarely to any effect. Family, children, loved ones, friends and colleagues cared about us and were worried about our nicotine addiction. They were concerned; they were annoyed; they complained; they cajoled; they begged. We continued to use.
Almost all of us had adverse physical symptoms of one type or another, running the gamut from just bad breath, stinky fingers, and tight chest, to cancer, emphysema, high blood
9
pressure, and heart problems. We all had something, however much we denied it or attempted to ignore the symptoms.
To facilitate the denial, we designed some system or other to camouflage the smell on ourselves and in our homes, cars and offices. We cleaned and scrubbed. We used toothpaste, mouthwash, mints, candy, gum, perfume and cologne. We opened windows, bought smoke-eating machines, used disinfectants, vinegar, ammonia, incense, scented candles. One person baked muffins:
“When my mother was coming to my house, I would air it out for hours. Then I would bake a batch of blueberry muffins because the scent of the muffins would permeate the house and make it smell wonderful. My mother could never understand why I ate so many blueberry muffins.”
But no matter what we did to attempt to erase the nicotine addiction from our lives, we still stank and so did our clothes, our cars, our homes and our offices. We also polluted the physical environment around us by tossing a cigarette or cigar butt, emptying a pipe or spitting tobacco juice on the sidewalk, in the rose garden, on the beach, or wherever. We dumped our car ashtray filled with butts, ashes and matches in a parking lot, and otherwise pretty much left our litter like a filthy trail any and every place we went.
On the psychological level, our inability to escape from the grips of nicotine had a devastating impact on our self-esteem, our self-respect and our self-love. Coming to realize that this was true was a slow process. Taking action upon the realization took even longer. Even though we knew for years that we should quit, we didn’t believe it ever could come to pass.
Nonetheless, most of us tried something along the way, and the variety of options was great. We tried the cold turkey – white knuckle approach. We cut back, switched brands, went from non-filter and onward to “lights”. We paid a lot of money for commercial programs, or spent a modest sum on health society offerings. We used acupuncture, hypnosis, behavior modification, meditation, and we chewed nicotine gum. But none of it worked. To be sure, some of us managed to stop using nicotine for various periods of time with one or more of these approaches, and in some cases, the period off
10
nicotine stretched over a period of many months, or even years. Ultimately, the drug won out. Back in nicotine’s clutches, we set up new denials and rationalizations, and succumbed once more to the addiction.
Despite our best attempts at denial, we were killing ourselves, and we knew it. We were killing not only our bodies, but our spirits as well. “I was psychologically tortured about being a smoker for all of the years that I smoked. I would call it a feeling of dichotomy or schizophrenia.” We all know something of the strain of this personal dishonesty. We said we were going to quit soon, yet we knew we were lying.
Our bodies were warning of illness, but the messages got sidetracked as the craving for nicotine overpowered reason. And so we continued. Gradually, there was and increasing sense of being sick and tired of being sick and tired. “ I never really associated being sick and tired with smoking. I didn’t know that my morning hack was direct results of cigarettes and that my shortness of breath in the evenings was because I smoked too much throughout the day. But it didn’t click that I was sick from the cigarettes.”
Our minds played strange games around nicotine, all these games were designed to perpetuate our denial and our inability to take responsibility for our lives. By refusing to accept responsibility for being addicted to nicotine, we took away the ability to stop. Somehow, we ultimately reached a point of desperation where we could not stand the lies, deceit and self-destruction any longer, and we found our way to Nicotine Anonymous. The initial reaction may have been less than positive. One person describes his first meeting like this: “I thought it was the craziest bunch of goons and religious nuts I’d ever seen congregated in one place. I thought virtually everyone there was whacko and I couldn’t understand why I was there or what on earth these jerks could do for me, and I was very disturbed by the God stuff. When I attempted to inquire about it, I was told that I could not ask any questions until after the meeting was over. But I came back anyway, I was just desperate.”
Whether we liked the first meeting or not, there was some sense of hope – or at least resignation that this was the last possibility of hope. There was a core of people, with varying degrees of success, all actively working to live free of nicotine.
11
ВСЁ-же роман был запутан. В то время как мы опровергнули то, что наши родители сказали нам, что курение остановит наш рост, мы не смогли спорить с физическими симптомами, которые постепенно начинали влиять почти на всех нас. Научные данные постепенно привели к неопровержимому доказательству, что никотин был убийцей - будь это сердечный приступ, рак, отказ дыхательных органов или куча других ужасов. The United States Surgeon General (Министр Зравохранения по нашему) выпускал предупреждения в течение нескольких десятилетий. На каждой пачке, на каждом рекламном щите и в каждом объявлении журнала это было напечатано мелким шрифтом. Мы видели эти предупреждения, даже когда мы закрывали глаза. Мы знали эти предупреждения. Предупреждения были глубоко запечатаны в наших мозгах. Но отрицание и пристрастие выигрывали день, неделю, месяц и год.
Чтобы стать зависимым от никотина часто нужно было пройти через процесс обучения. Наши тела, будучи более умными чем мы, восставали. Мы кашляли, нас душило и тошнило, и возможно даже рвало. Однако, через упорство, мы с проектом справились. Мы теперь могли походить на больших людей – родителей, кинозвезд и других идолов. Или же мы могли бунтовать. Не важно какая была мотивация мы научились. У нас получилось и мы теперь были зависимы.
Независимо от того, как мы столкнулись с никотином в первый раз в одиночку или с друзьями, обычно происходил довольно быстрый переход от экспериментирования до такого момента, когда наркотик - никотин выигрывал все карты. Все желаемые чувства - чувство быть "крутыми", "блатными", "взрослыми", "в кругу", "вне круга", “бунтарями’ – очень быстро овладевали нами - и внезапно мы были не такими как обычные люди.
Как только мы обнаружили, что никотин мог дать нам то, в чем мы думали мы нуждались, наркотику-никотину потребовалось совсем немного времени чтобы прибыть в нашу помощь для почти всего и от почти всего. Так, мы использовали никотин когда нам было хорошо или плохо, или когда мы хотели воспрянуть духом или спуститься с небес на землю, и даже тогда когда мы не знали хорошо нам или плохо.
Очень быстро мы научились курить через все что бы мы не проходили в жизни. Некоторые могли продолжать курить, по крайней мере некоторое время, занимаясь спортом и другой работой, требующей физической нагрузки, но для большинства из нас, такого типа работа – и вообще все наши горизонты – очень быстро стали ограниченными.
Стычки с людьми, которые не одобряли наши поведения часто происходили очень быстро, особенно в последующие годы. Были намёки, или обвинения в слабости. Чтобы избежать критики, мы делали выбор держать связь только с другими курильщиками. Но в действительности мы уже никак не могли скрываться от растущего позора, и тайного страха, что наркотик-никотин начал контролировать нашими жизнями и всем нашим нутром. Так как наши попытки бросать заканчивались безуспешно опять и снова – чувство отчаяния рос, для некоторых медленно и быстрее для других. Была тревожная мысль, что мы теперь зависимы от никотина до конца наших дней, и несмотря на то каковы бы хороши были наши намерения, наркотик - никотин запросто убьет все наши намерения. Чем больше было поражений и неудач, тем меньше становилось наше чувство собственного достоинства. Нисходящая спираль увлекала нас за собой.
Оглядываясь назад понимаешь, что курение или использование никотина в любой форме была частью всего обманчивого существования курильщика. Все начиналось со лжи родителям – довольно серьезный случай в жизнях большинства молодых людей. К этому добавилась ложь из-за кражи сигарет у родителей. Потом лгали сколько сигарет мы выкурили. Ложь и обман помогли нисходящему спиралю крутиться еще быстрее .
вниз.
Мы придумывали бесчисленное количество причин, из-за которых мы начали курить. Наши друзья курили, и мы хотели вписаться. Как бы наши друзья смогли принять нас, если бы мы не курили или использовали никотин? Наши родители курили, и поэтому мы знали с детства, что будем курильщиками. Или, “Я начал курить в семнадцать лет чтобы не располнеть”. Для тех, кто начал с детства этой причиной была попыткa повзрослеть, быть похожими на взрослых, особенно в 1940-ых, 1950-ые и 1960-ые, когда курение было приемлемым, модным слиянием во взрослую жизнь, обычаем приема в обшество взрослых. Курение было частью светскои жизни, и каждая кинозвезда, казалось, курила. Курение было также связано со скукой – не было ничего более конструктивного занятия в жизни!
За всеми этими причинами скрывается более мрачная действительность: фактически ни один из нас не сделал полностью осознанного, обоснованного решения стать зависимыми от никотина. Все люди вокруг нас – сверстники, родители и кумиры – использовали никотин, и мы подражали их действию, или как по вызову, или из любопытства, или как обезьяна - видит/обезьяна повторяет, только для того, чтобы увидеть и поробовать на себе.
Независимо от того, к какому заклучению мы пришли по поводу того, как и из-за каких причин мы начали курить, эти заключения приводили нас обратно к курению никотина.
Желание чувствовать себя зрелым, крутым, изощренным, вредным, чувство принадлежности "к кругу" (тех кто в "в кругу" или "вне круга"), желание быть "блатным". Для того чтобы быть учтивым, любезным или непослушным ничего кроме сигарет и не нужно было. Происходило мгновенное преобразование – из приземленного до очаровательного и даже еще больше. По крайней мере, мы могли быть приемлемыми, или еще лучше, мы восхищались собой и уважали себя, так же как и все вокруг наc.
Наши тела начали жаждать физических сенсаций, произведенных никотином, а наши эмоции начали жаждать психологическкого спокойствия, которые мы думали связаны с употреблением никотина. При помощи никотина мы начали маскировать или смягчать некоторые неопределенные, неотступные страхи – или возможно даже некоторые более определенные страхи. Использование никотина замаскировал нашу боязнь людей. Никотин замаскировал страх общения с другими. “Никотин замаскировал мой страх работы над чем-то, держа меня сидячим с сигаретой”.
В то время как многие из нас использовали никотин в течение многих лет, совсем не беспокоясь этим, у большинства из нас в конечном счете начало просыпаться чувство вины из-за того, что мы делали с нашими телами и кошельками. Мы стали больше ощущать эффект никотина на нас, и мы видели, что всё больше людей вокруг нас бросали курить. Или же мы все больше чувствовали себя “меньше чем” наши сверстники, которые, казалось так безболезненно бросали курить, или же нами овладевала придуманная идея быть "лучше чем" бросальщики – так как мы могли продолжать курить несмотря на общественное мнение.
Начало развиваться все увеличивающееся чувство изоляции из той же самой "привычки", которая первоначально “помогла нам вписаться в общество”. Мы даже это чувство приветствовали, так как теперь нам нравилось одиночество и мы использовали никотин чтобы уйти от людей и изолировать себя.
Использование никотина влияло на каждую сферу нашей жизни: профессиональную, спортивную, досужную, общественную и сексуальную. Мы уже не могли работать без никотина, так как сильно убедили себя, что никотин был нашей большой опорой, что это было топливо, которое запускало наш творческий потенциал. Мы думали, что сидеть и курить было лучше чем двигаться и заниматсья спортом. При отдыхе и занятии общественной деятельностью мы старались выбирать сидячие действия, при котором мы могли бы курить. А сексе без сигарет мы даже и думать не могли.
Физические последствия курения стали более явными и бесспорными. Ухудшение дыхания и потеря голоса, или даже еще хуже рак и потеря голосовых связок или легких. Одна женщина написала: “Я полагаю, что курение вызвало у меня выкидыш во время 5-го месяца беременности и так мы потеряли единственного мальчика, которого я зачала.” Проблемами были также плохое кровообращение и эмфизема. Список можно продолжить. Стало обычным иметь боль в груди и больные легкие, и знать, что ужасный цвета лица и морщины в зеркале были результатами курения. Сожженная одежда, Выжженная мебель, но намного хуже был ужасный страх что мы или подхватим страшную болезнь или возможно даже умрем из-за курения. A затем мы курили, чтобы замаскировать и этот страх тоже.
Наша семейная жизнь также страдала. Обстоятельства у всех были разные, но вот одна драматическая история:
“Три из моих четырех детей зависимы от никотина, а над самым младшим я потеряла опеку. Огромным фактором было моё безнадежное эмоциональное состояние, подпитываемое никотином. У ребенка была аллергия на табачный дым и у него уже было четыре приступа лихорадки прежде, чем мы даже решили не курить в доме. Доктор угрожал меня и моего мужа судом за жестокое обращение с детьми, если мы не прекратим курить возле этого ребенка.”
Сталкиваясь с такими событиями, большинство пытались бросить курить, или по крайней мере контролировать употребление никотина. Сначала конечно мы пробовали контролировать наше курение, пробуя различные методы, в числе которых:
- покупать только по одной пачке
- менять сорт сигарет
- бывать только в местах, где курение не было запрещено
- сокращать количество выкуренных сигарет и считать их
- курить только в определенное время суток
- уйти с работы
- штрафовать себя из-за каждой выкурившей сигареты (но только чтобы собрать деньги для следующей пачки)
Казалось, было совсем немного поддержки для тех, кто пытается бросить курить, или мы так себя оправдывали. Друзьям, которые все еще использовали никотин, вероятно, угрожало наше бросание никотина и они не поощряли наши усилия, немногие даже активно боролись против тех, кто бросал курить или употреблять никотин. А главное молчаливая поддержка курящих друзей и семьи, которую мы думали поощрением продолжения "привычки". (Они и не говорят о бросании курить, а почему я должен?). Оправдание шло примерно так: “Вся моя семья (кроме моей матери) не смогла жить со мной даже в течение нескольких часов, когда я пытался бросать курить, и поэтому, они поощряли меня не бросать.”
Отрицание того, что никотин представлял большую проблему, помогало нам продолжать быть зависимыми от никотина. Широкое распространение медицинской литературы в 1970-ых и 1980-ых помогло разрушению этого отрицания. О том, что мы использования никотин в качестве наркотика мы начали понимать позднее и это понятие было принято обществом с меньшей готовностью. Мы думали, что курение, пробование и / или жевание табака были только противными привычками. Все же наше поведение показало развращенность и безумие истинных наркоманов, что мы были готовы пойти на всё, чтобы получить следующую дозу табака. Рыться в мусоре, подбирать бычки из пепельниц или даже из сточной канавы на улице, ходить в опасные места или ездить во время морозных снежных бурь среди мертвых ночей, игнорируя огромные опасности для себя и возможно для других. Никакое количество стыда или деградации не казалось слишком многим, чтобы вынести ради никотина.
Вот одна такая история::
“Это была одна из тех тоскливых, дождливых ночей; прекрасная ночь для того, чтобы остаться дома. Я только что сняла косметику с лица, поставила бигуди на волосы, натянула на себе старое, потрепанное домашнее платье и пару тяжелых шерстяных носков и наконец, устоилась на диване, чтобы прочитать газету. Но я не могла сконцентрироваться. Все о чем я могла думать, было то, что я хочу сигарету. И я знала, что у меня не было никаких сигарет в доме. Я попыталась выбросить это из головы, но я дошла до того, что я не могла выдержать это больше.
“Я даже не потрудилась чтобы снять бигуди с волос. Захватила старый дырявый плащ и сунула ноги в толстых носках в пару ботинок на высоких каблуках – они были ярко-оранжевыми. Поехала в магазин, но из-за того, как я была одета, мне стало слишком стыдно войти в магазин.
“Недалеко оттуда был бар. Там было темно и хорошо. Я вошла туда. Я сразу не увидела машину, где продавали сигареты, но увидела мужчину, курящего возле баре. Я подошла к нему и предложилa ему 15 центов за пару сигарет
“Он дал мне три или четыре сигареты, но отказался взять деньги. Прежде, чем я смогла даже поблагодарить его, он посмотрел на меня жалостливо, обнял меня и сказал, ‘Вам хорошо? Могу ли я достать Вам чего-нибудь поесть? что я могу сделать для вас?’
“Я поняла, что была похожа на бродягу, стоя там с волосами в бигудях, в старом домашнем платье, свисающим под дырявым плащом, в оранжевых ботинках и толстых шерстяных носках …, выпрошая сигареты.
“Я уверила этого мужчину, что я в порядке, поблагодарила его за сигареты и, сжимая их, выпрыгнула из бара в ночь, боясь, что он последует за мной и увидит, что я сажусь в свой масловый автомобиль. Я поехала домой зная, что я только что опустилась в самую нижнюю точку своей жизни”
Мы использовали никотин, чтобы преодолеть свою застенчивость в группах, отстраниться от людей, и изолироваться. Использование никотина создавало дымовую завесу между нами, и теми, кого мы "боялись". Многие из нас чувствовали себя "утонченными" используя никотин – любезными, сбалансированными, общительными, сильными, храбрыми и уверенными. Кто-то описал то, что никотин делал с его чувствами таким образом: “Блатной. Спокойный, харизматический, типа рок-звезды, центр внимания. Таинственный. Важный. Я побывал там.” Но другой человек комбинирует слова "блатной" и "позитивный" с более отрицательной обратной стороной этих чувств: “Я чувствовал себя безопасным, стыдливым, сбалансированным, извращенным, спокойным, управляемым, хитрым, но хуже всего – больным.” Низкое чувство собственного достоинства определенно было одной из наших этикеток.
Никотин изменил наши отношения с другими, даже с некурящими и теми, кто был против курения табака. Мы негодовали на этих типов. Они нас сводили с ума. Даже реклама по телевизору, которая предполагала то, что нам нужно бросить курить выводила нас из себя. Мы чувствовали дискриминацию. Общественные места уже не были безопасными. Кто-то написал, “Если бы во время обеда в ресторане кто-то жаловался, что моя сигарета беспокоит их, то мой ответ был часто жестоко дерзким, типа: ‘Так подвиньтесь на шесть табуретов – кому Вы нужны?”
7
Даже дом наш мог превратиться в военную зону из-за использования никотина. “У меня были конфликты с моим парнем. Я действительно бросила курить в постели. Тепрь ему не нравился запах в спальне.” Другой написал, “Мой отец не хотел, чтобы я курил в автомобиле, потому что сигарета застряла в кондиционере воздуха машины. Конечно, я старался не курить в машине, но навязчивая идея использовать никотин брала вверх и мы ругались из-за этого.” У еще одного были конфликты с его женой: “Моя жена потеряла своего первого мужа из-за рака легких, и из-за этого, она совсем не хочет чтобы я курил. Я должен был БРОСИТь КУРИТь –и все - точка.”
В болшинстве случаев наши первые попытки бросить курить были связаны с тем, что мы хотели удовлетворить чье-либо желание, того, чтобы мы не использовали никотин. Бросали мы курить всегда с полным недоверием, что могла быть жизнь без никотина. Мы не могли вообразить выполнение самых простых действий, таких как телефонный звонок, не куря сигарету. Более сложные усилия как прием пищи или занимание сексом были невообразимы без использования никотина.
Мы также были слепы к финансовым расходам использования никотина. Немногие из нас считали точно сколько денег мы сжигали в этом "дыме". “После моего первого собрания в Анонимных Никотинозависимых, я посчитал, это - 1 100$ в год и 23000$ с тех пор, как я начал курить двадцать один год назад. Сумма ипотечного залога за дом, который я всегда хотел иметь.”
Мы с камнем в душе готовы были признать, что никотин имел какое-либо отношение к бронхиту, синуситу, простудам, кашлю, астме, и плохому кровообращению, которые нам достались. Мы избегали читать медицинские заключения, которые имели отношение к эффектам никотина. Мы сжигали дырки в одежде, коврах, мебели, и мы сжигали наших друзей и самих себя. Нам приходилось ловить горящие концы сигарет между пальцами, или ронять ту же горящую сигарету на колени, иногда даже за рулём. А те из нас, кто жевал табак, нам проходилось пролить табачную слюну на себя и на наши автомобили, кровати и на любимых. У нас случались несчастные случаи из-за использования никотина. Потерянное время на работе и больничные дни (иногда прогулочные дни). Но мы были хороши на отмазки или закрывали глаза на эти неудачи, никогда не старались скласть эти кусочки вместе, чтобы увидеть огромную, уродливую картину. Никотин работал как дьявол крошечнo, незаметно увеличиваюшемися шагами.
И все же, несмотря на жестокое и всепроницающее отрицание , мы пытались броcить курить. И мы платили за эти неудавшиеся попытки бросить курить материально и психологически. “Моим эмоциональным ответом на неудачи попыток бросить курить было чувство вины и полного бессилия, которое только подтверждало то, что я уже знал и что все равно было моим частичным отношением к жизни – Я безполезный / Я неправ/Я неудачник и независимо от того сколько бы я не старался всегда останусь таким”
Обычными реакциями на нашу неспособность бросить курить были расстройство, ненависть к себе, и отчаянная покорность тому, что нам придется продолжать навсегда использовать никотин. Некоторые наоборот решали бросить курить во что бы то ни стало. А пока этого не случалось, мы возвращались к использованию никотина на многие дни, недели, месяцы, и даже годы.
Жизнь зависящего от никотина была основана на отрицании. Большинство из нас были несчастны из-за того, как все вокруг унижали нас. Много плохого происходило с нами, и много бед упало на наши головы, внедрялось в нашу жизнь, или же стояло на нашем пути. Стыд из-за курения обострял наши чувства неудачи, вызывая большое замешательство и враждебность. Мы были полны сомнений, беспокойств и негодований. Счастье редко было нашим выбором.
Так как мы были "жертвами" многие из нас думали, что мы бы нашли своё счастье, если бы только другие люди, или обстоятельства изменились. Мы тратили огромное количество энергии, пытаясь управлять другими, или как Дон Кихот, заряжая ветряные мельницы. Мы откладывали на завтра. Мы прятались, используя никотин и / или другие наркотики. Что бы мы не решали делать, но все же мы избегали посмотреть в глаза настоящему виновнику – нашей зависимости от никотина.
В общественной ситуации мы чувствовали себя смелыми за защитным щитом никотина. Когда общество и закон начали регулировать наше поведение, ограничивая места, где мы могли бы курить, мы восстали и стали безумными, игнорируя все правила и нарушая закон. А некоторые из нас прореагировали на это зажав хвост между ног и уходя в другие места, где потворствовали нашей "привычке". Как бы мы не реагировали, трудно вообразить, как могло постоянно увеличивающееся регулирование курения иметь какое-либо положительное влияние на нашу самооценку.
Люди вокруг нас беспокоились за нашу жизнь, но в основном безрезультатно. Семья, дети, любимые, друзья и коллеги заботились о нас и волновались по поводу нашей зависимости от никотина. Они беспокоились; они раздражались; они жаловались; они обманывали; они просили. А мы продолжали использовать никотин.
Почти у всех нас были какие-то неблагоприятные физические признаки, вся гамма начиная от запаха во рту, вонючих пальцев, и болей в груди, кончая раком, эмфиземой, высоким кровяным давлением, и проблемами с сердцем. У всех нас было что-то, как бы мы не отрицали это или как бы мы не пытались игнорировать признаки.
Чтобы облегчить отрицание, мы придумывали какие-то способы чтобы скрыть запах сигарет от нас непосредственно и в наших домах, автомобилях и офисах. Мы убирали и чистили. Мы использовали зубную пасту, жидкость для полоскания рта, мяту, леденец, жевательную резину, духи и одеколон.
Мы открывали окна, покупали дымоуничтожающие машины, использовали дезинфицирующие средства, уксус, аммиак, ладан, ароматные свечи. Одна пекла кексы:
“Когда моя мать приезжала в мой дом, я проветривала дом в течение многих часов. Потом я пекла поднос кексов из черники, только чтобы замечательный аромат печенного стоял в доме. Моя мать никак не понимала, почему я ем столь много кекса из черники.”
Но что бы мы не делали, пытаясь избавиться от нашей зависимости от никотина, мы все еще воняли сами, воняла наша одежда, наши автомобили, наши дома и наши офисы. Мы также загрязняли окружающую среду, бросая бычок сигареты или сигары, вычищая трубку или плюясь табачной слюной на тротуаре, в розарии, на пляже, или ещё где то. Мы опустошали пепельницу машины, заполненную бычками, пеплом и спичинками прямо в автостоянке, и всегда оставляли наш мусор как грязный след где бы мы не были.
На психологическом уровне наша неспособность убежать от власти никотина оказывала разрушительное влияние на наше чувство собственного достоинства, наше самоуважение и наше самолюбие. Осознание того, что это так и есть, было медленным процессом. Принятие меры после осознания требовало еще больше времени. Даже зная в течение многих лет, что мы должны бросить употреблять никотин, мы не полагали, что это когда-либо может случиться.
Тем не менее, большинство из нас пробовало что-то, и разнообразие вариантов было огромным. Мы пробовали бросать курить сразу за раз – с сжатыми кулаками. Мы сокращали количество выкуренных сигарет, меняли марки сигарет, переходили от сигарет без фильтра к сигаретам с фильтром и потом к сигаретам "light - легким". Мы платили много денег на коммерческие программы бросания курить, или тратили скромную сумму на то, что прeдлагалa медицина. Использовали иглоукалывание, гипноз, изменение поведения, медитацию, и жевали резину с никотином. Но ничего из этого не работало. Безусловно, некоторым из нас удавалось прекратить использовать никотин в течение различных промежутков времени при помощи одного или более из этих подходов, и в некоторых случаях в течение многих месяцев, или даже лет.В конечном итоге побеждал никотин. Оказавшись обратно в тисках никотина, мы придумывали новые отрицания и оправдывания и таким образом отдавались снова нашей зависимости.
Несмотря на наши лучшие попытки отрицания, мы убивали самих себя и мы знали это. Мы убивали не только наши тела, но и свои души также. “Я был психологически замучен тем фактом, что я курильщик в течение всех лет, которые я курил. Я бы назвал это чувством дихотомии или шизофрении.” Все мы знаем что-то об этой личной непорядочности. Мы говорили, что собирались скоро бросать использовать никотин, все же зная что лгали.
Наши тела предупреждали нас о болезни, но эти знаки мы отталкивали в сторону, поскольку тяга к никотину пересиливала разум. И таким образом, мы продолжали курить. Постепенно, мы были сыты по горло быть больным и усталым. “Я действительно никогда не видел связи между тем, что я всегда был больным и усталым и курением. Я не знал, что мой утренний кашель был прямым результатом курения сигарет и что моя одышка по вечерам была из за того, что я курил слишком много в течение дня. Но я не видел что именно сигареты делали меня больным.”
Наш разум играл в странные игры с никотином, все эти игры были разработаны, чтобы увековечить наше отрицание и нашу неспособность взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. Отказываясь взять на себя ответственность за то, что мы зависимы от никотина, мы лишались способности бросить курить. Так или иначе мы в конце концов мы достигали точки отчаяния, где мы не могли больше выдержать ложь, обман и самоуничтожение и мы нашли наш путь к Анонимным Никотинщикам. Начальная реакция, возможно, была менее чем положительна. Один человек описывает своё первое собрание так:“ Я думал, что это была самая сумасшедшая толпа жлобов и религиозных фанатов, которые я когда-либо видел вместе в одном месте. Я думал фактически все, кто там были сумасшедшими и я не мог понять, почему я оказался там или что же, спрашивается, эти ступни могли сделать для меня, и я был очень потревожен словом Бог. Когда я попытался спросить об этом, мне сказали, что я не мог задавать вопросы до окончания собрания. Но я все же пришел туда обратно, настолько я был отчаян.”
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Успех не был мгновенным для всех или не обязательно оставался "навсегда". В некоторых случаях возвращение к использованию никотина было частью процесса достижения реального "дна".
“После трех месяцев НикА и свободы от никотина, я сорвался и курил снова в течение месяца. Этот месяц был чистым и чрезвычайным адом, который ухудшался еще хуже до пагубности. В один день, я просто уже не мог опуститься еще ниже. Я думал, что сойду с ума, и я думаю, что сошёл бы, если я не решил в тот момент, что нет больше никотина для меня.”
Опуститься до дна. Побывать там, где “смерть похожа на праздник”. Достичь того момента, когда мы готовы пойти на всё, лишь бы не использовать никотин. Наконец быть готовыми посмотреть в действительность проблем, которых мы пытались скрыть позади дымовой завесы. Быть готовыми к начинаннию процесса. “Я понял, что должен был ждать чуда, только когда это было угодно Богу, а не мне”.
Как бы мы не добрались до Анонимных Никотинозависимых и как бы мы не были отчаянны в тот момент, у нас был этот неотступный страх и сомнение о том, сможем ли мы бросить никотин. После всех провалов, после всех неудачных начал, после всех лучших намерений, оставалась совсем небольшая надежда. “Я надеялся несмотря ни на что, Я смогу бросить курить и останусь свободным от никотина”. Страх перед еще одной неудачой был очень угрожающим. Мысль о том, что мы никогда больше не будем использовать никотина приводил к неудаче столько раз в прошлом, что мы и представить себе не могли что этого не могло случиться снова.
“Только сегодня” действительно было полностью новым понятием для нас. Это было совершенно другим, от того, что мы когда-либо пробовали. Возможно, даже не думая об этом, или даже не осознавая смысла самого концепта, понятие “не употреблять никотин только сегодня” уменьшило страх быть одним без нашего "друга" на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, и всю оставшуюся жизнь.
Безпомощность была еще другой новой идеей. Это - Первый Шаг Анонимных Никотинозависимых – принятие нашего бессилия перед никотином. Принятие требует признания того, что мы, как люди, проиграли и никотин выиграл. Принятие требует осознания того, что мы будем так и проигрывать. Принятие беспомощности требует подтверждения, что всей нашей ненависти к самому себе и нашим неудачам суждено продолжаться и повторяться до тех пор, пока мы, по всей вероятности, убьем сами себя. Некоторые из нас уже знали, что мы были бессильны перед никотином когда мы впервые пришли к Анонимным Никотинозависимым. “Я должен был признать моё бессилие перед никотином так как никотин полностью контролировал меня”. Или, “Я не мог больше игнорировать все свои провалившиеся попытки бросить курить, это наверное означало что я был бессилен перед никотином.” Или, “Только одна мысль бросить курить заставила меня сжаться как паук на горячей печи, и поэтому, я знал, что это было больше чем я”. Для других осознание понятия бессилия пришло позже – “в тот день, приблизительно через шесть недель, когда я возможно могла бы убить кого-то за сигарету”. А у других был своего рода второй план: “Я предполагаю, что знал, что я был бессилен, но это не имело никакого значения, пока я не заболел так тяжело, и, даже тогда не смог остановиться”.
Понравилось ли нам наше первое собрание или нет, но оно дало нам некоторую надежду – или по крайней мере дало нам почувствовать, что это было последней возможностью надежды. Там была ячейка людей, которые активно работали над тем, чтобы жить свободно от никотина с различными степенями успеха.
Успех не был мгновенным для всех или не обязательно оставался "навсегда". В некоторых случаях возвращение к использованию никотина было частью процесса достижения реального "дна".
“После трех месяцев НикА и свободы от никотина, я сорвался и курил снова в течение месяца. Этот месяц был чистым и чрезвычайным адом, который ухудшался еще хуже до пагубности. В один день, я просто уже не мог опуститься еще ниже. Я думал, что сойду с ума, и я думаю, что сошёл бы, если я не решил в тот момент, что нет больше никотина для меня.”
Опуститься до дна. Побывать там, где “смерть похожа на праздник”. Достичь того момента, когда мы готовы пойти на всё, лишь бы не использовать никотин. Наконец быть готовыми посмотреть в действительность проблем, которых мы пытались скрыть позади дымовой завесы. Быть готовыми к начинаннию процесса. “Я понял, что должен был ждать чуда, только когда это было угодно Богу, а не мне”.
Как бы мы не добрались до Анонимных Никотинозависимых и как бы мы не были отчаянны в тот момент, у нас был этот неотступный страх и сомнение о том, сможем ли мы бросить никотин. После всех провалов, после всех неудачных начал, после всех лучших намерений, оставалась совсем небольшая надежда. “Я надеялся несмотря ни на что, Я смогу бросить курить и останусь свободным от никотина”. Страх перед еще одной неудачой был очень угрожающим. Мысль о том, что мы никогда больше не будем использовать никотина приводил к неудаче столько раз в прошлом, что мы и представить себе не могли что этого не могло случиться снова.
“Только сегодня” действительно было полностью новым понятием для нас. Это было совершенно другим, от того, что мы когда-либо пробовали. Возможно, даже не думая об этом, или даже не осознавая смысла самого концепта, понятие “не употреблять никотин только сегодня” уменьшило страх быть одним без нашего "друга" на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, и всю оставшуюся жизнь.
Безпомощность была еще другой новой идеей. Это - Первый Шаг Анонимных Никотинозависимых – принятие нашего бессилия перед никотином. Принятие требует признания того, что мы, как люди, проиграли и никотин выиграл. Принятие требует осознания того, что мы будем так и проигрывать. Принятие беспомощности требует подтверждения, что всей нашей ненависти к самому себе и нашим неудачам суждено продолжаться и повторяться до тех пор, пока мы, по всей вероятности, убьем сами себя. Некоторые из нас уже знали, что мы были бессильны перед никотином когда мы впервые пришли к Анонимным Никотинозависимым. “Я должен был признать моё бессилие перед никотином так как никотин полностью контролировал меня”. Или, “Я не мог больше игнорировать все свои провалившиеся попытки бросить курить, это наверное означало что я был бессил[more]ен перед никотином.” Или, “Только одна мысль бросить курить заставила меня сжаться как паук на горячей печи, и поэтому, я знал, что это было больше чем я”. Для других осознание понятия бессилия пришло позже – “в тот день, приблизительно через шесть недель, когда я возможно могла бы убить кого-то за сигарету”. А у других был своего рода второй план: “Я предполагаю, что знал, что я был бессилен, но это не имело никакого значения, пока я не заболел так тяжело, и, даже тогда не смог остановиться”.
Комментарий Alc - 20.08.2012 - 11:22:
привет
мы тут как раз курить бросаем. а что это за текст?
мы тут как раз курить бросаем. а что это за текст?
Комментарий tonika_007 - 20.08.2012 - 14:36:
Alc
ЭТО девушка из Англии чуток нам перевела книгу НикА
ЭТО девушка из Англии чуток нам перевела книгу НикА
Комментарий Alc - 20.08.2012 - 21:05:
слушай, я перенесу это обсуждение в журнал Бросаем курить, ок? чтоб в одном месте...
Комментарий Alc - 20.08.2012 - 21:05:
приходи к нам туда, пожалуйста, если интересуешься темой...
Комментарий Альтависта - 21.08.2012 - 09:19:
Тоня и я поддерживаю предложение.Ты вчера зашла,прости,я говорила на повышенных тонах,просто группа с твоим заходом вся слетела 
Это не ты виновата,а я не умею правильно в скайпе держать,у меня опыта такого нет,на такое к-во человек 
Это не ты виновата,а я не умею правильно в скайпе держать,у меня опыта такого нет,на такое к-во человек Комментарий tonika_007 - 21.08.2012 - 11:14:
Цитата (Альтависта @ 09:19 21/08/2012  ) |
| просто группа с твоим заходом вся слетела |
Вот это я понимаю духовно я выросла)))))
