Группа АА «Vesvalo» -> Форум -> "Курилка" -> Созависимость

СЕМЬЯ АЛКОГОЛИКА

Данная работа представляет собой описание процесса взаимодействия членов так называемой «алкогольной семьи», то есть семьи, в которой есть хотя бы один алкоголик. Я считаю, что целесообразно рассматривать уровень ролевого поведения в такой семье, так как он представляет собой ту реальность, с которой имеет дело практический психолог.
Если в семье есть алкоголик — вся семья больная. Часто добавляют: родственники алкоголика болеют тяжелее, чем он сам. Если алкоголик находится в зависимости от алкоголя, то все остальные члены семьи находятся в зависимости от его непредсказуемого, неконтролируемого и зачастую угрожающего поведения. Поэтому их психологический статус определяется как «созависимые».
Относительно большая тяжесть этого статуса по сравнению с положением самого алкоголика объясняется обычно тем, что алкоголик отчасти компенсирует свое невротическое и соматическое страдание опьянением, в то время как его непьющие родственники лишены такого быстрого и легкого способа изменить состояние сознания и на время отключиться от своих проблем. К этому надо добавить, что болезненное поведение одного члена семьи это одновременно и реакция на болезненное поведение других ее членов, и провокация, толкающая их к привычному стилю реагирования. При этом обычно невозможно определить, «кто первый начал».
Благодаря наследственной природе алкоголизма родители алкоголика обычно имеют ранний опыт жизни в алкогольной семье, знают «правила игры» в такой семье и умеют извлекать психологическую выгоду из своего положения.
То же относится и к женам алкоголиков — подавляющее большинство этих женщин имеют пьющего отца или другого близкого родственника, и, несмотря на клятвы и «никогда в жизни не связываться с пьяницами», они раз за разом попадают в одну и ту же ловушку, безошибочно выбирая себе партнеров, страдающих либо алкогольной, либо какой-нибудь другой зависимостью.
При наблюдении извне алкогольная семья рождает впечатление хорошо отлаженного оркестра, в котором каждый играет свою партию и испытывает настоящее смятение, если другой позволит себе импровизацию. В сущности, этим алкогольная семья напоминает любую другую стабильную семью, семейную систему, сопротивляющуюся изменениям. Разница — в степени самообмана. Разрыв между самообманом и последствиями реального поведения в алкогольной семье постоянен. Некоторые женщины вынужденно признают, что им выгодно пьянство их мужей, либо детей. Доводы «за» пьянство обычно звучат так: «пока он пьет, он от меня никуда не денется, не уйдет к другой женщине ...я ему нужна .... когда он пил, я чувствовала себя самостоятельной хозяйкой в доме ...что я ему скажу, то и сделает, потому что сознает свою вину передо мной».
В этих высказываниях отражено две созависимости: «позиция жертвы» и «позиция преследователя». Жертва переживает горечь, обиду и злость, вызванную поведением алкоголика, в надежде получить свой выигрыш —стабильность. Она старается уверить себя в том, что никому не нужна, кроме своего пьющего мужа или сына. Впрочем, и ему она не понадобится, если он окончательно протрезвеет и сможет сам заботиться о себе. Плата за подобную стабильность — не только многочисленные психосоматические нарушения, вызванные постоянным напряжением. Позиция жертвы заставляет пожертвовать своими чувствами, как негативными, так и позитивными. Такие женщины с большим трудом могут описать свое состояние и обычно говорят о «заторможенности», отупении, усталости. Следует ожидать, что муж этой женщины скажет о том, что устал пить и давно не испытывает удовольствия от жизни. Взаимные манипуляции приводят супругов к одинаковому душевному состоянию.
Когда отчаяние станет невыносимым, возможен выход одного из них из психологического пространства семьи и обращение за помощью, одного почти всегда — за помощью не себе, а другому.
Впрочем, есть еще запасной вариант в пределах ограниченного набора семейных ролей, — жертва постепенно убеждается в том, что она действительно необходима алкоголику, и переходит в позицию преследователя, позволяет более прагматично использовать алкогольную зависимость в «мирных целях» и одновременно приобрести известную долю самоуважения. В этом случае между супругами заключается молчаливое соглашение: жена становится фактически главой семьи, а муж получает возможность пить, рассчитываясь за это послушанием в периоды трезвости.
В известном драматическом треугольнике существует и третья вершина — «роль спасателя». Роль спасателя вынуждены играть практически все родственники алкоголиков, иначе их жизнь превратится в постоянный кошмар. Попытки направить алкоголика на лечение, заплатить его долги, восстановить его на работе, купить ему новую шапку взамен потерянной или новую машину взамен разбитой составляют основное содержание жизни спасателя. В этом случае в роли «общего врага» выступает алкоголь, борьба с которым обречена на поражение хотя бы потому, что заставляет входить в еще более тесный контакт с объектом зависимости.
Нетрудно заметить, что с какой бы позиции в семейном дуэте не выступала жена алкоголика, она всегда выполняет функции его матери: заботится, направляет, контролирует, дает поручения, требует послушания, наказывает, спасает и так далее.
Реальной матери алкоголика не требуется такой подмены функций, но зависимость ее обычно еще сильнее. Для самого алкоголика, склонного уходить в мир своих фантазий от жизненных сложностей, положение «ма¬лень¬кого мальчика» в семье весьма удобно; оно позволяет свободно предаваться своей главной страсти — пьянству, не опасаясь за возможные последствия.
Не случайно пока не упоминалось об отцах алкоголиков и мужьях женщин-алкоголичек: они крайне редко появляются в поле зрения как психотерапевта, так и социального работника, работающих с алкоголиками и их семьями. Если все же непьющий член семьи мужского пола появляется на семейной сессии, сообщение, посылаемое им остальной семье, звучит примерно так: «Я не понимаю, что происходит, вы должны непременно прекратить это безобразие». И действительно, это не его драма. Он выключен из числа участников и может вступить в эмоциональный контакт с алкоголиком только в том случае, если заменит собой мать.
Итак, алкоголик не может контролировать количество выпитого; семья не может контролировать его пьянство; остается только контролировать последствия его пьянства, внося видимость порядка в хаос, и таким образом упорядочивать собственную жизнь. Однако порядок в данном случае равносилен прогрессированию алкоголизма, так как ответственность за последствия пьянства берет на себя семья — сам алкоголик, в лучшем случае, отделывается ударной работой в промежутках между запоями, позволяя своим родственникам некоторое время наслаждаться ролью преследователей. В результате мотивация для отказа от алкоголя слабеет по мере того, как члены семьи все успешнее берут на себя функции зрелой личности, избавляя от них самого алкоголика.Наиболее очевидная движущая сила этого трагического спектакля — чувство вины, которое испытывают все участники, — одно из немногих чувств, не состоящих под запретом в алкогольной семье. Алкоголик виноват в том, что пьет, — таково его тайное убеждение; родственники виноваты в том, что он пьет, — таково их тайное убеждение. При этом каждая из сторон не устает вслух обвинять другую во всех бедах.
Интересно, что довольно часто алкоголик приходит на лечение, мотивируя этот поступок именно чувством вины перед семьей; однако такой мотивации явно недостаточно для поддержания длительной трезвости. Только в том случае, когда фокус влияния смещается с семьи на собственную личность и происходит оформление алкоголизма как болезни, а не порочного поведения, требующего наказания, возможен хороший прогноз на выздоровление.
Однако подобное избавление от перекрестных проекций требует участия обеих сторон, иначе семья будет не только продолжать собственное невротическое поведение, но и «тащить» выздоравливающего алкоголика назад, к старым психологическим и поведенческим стереотипам.Вероятно, из вышеописанного ясно, что алкоголик и члены его семьи обычно связаны крепчайшими узами взаимной эмоциональной зависимости, которую доволь¬но трудно вывести только из самого пьянства и сопутствующих жизненных неприятностей. Более правдоподобна точка зрения на алкогольную зависимость как на частное проявление эмоциональной зависимости или неспособности к самостоятельному личностному существованию.
Теоретическое решение этого вопроса остается весьма темным по сей день, в основном из-за комплексного характера алкоголизма, который имеет не только эмоциональную и личностную, но и биологическую составляющую. Однако в психотерапевтической помощи основная стратегия лечения и алкоголиков, и членов их семей сводится именно к постепенному разрушению болезненных эмоциональных зависимостей, установлению более четких межличностных отношений и принятию ответственности за свою, а не чужую жизнь. Иначе, как и при формировании невротической личности избалованного ребенка, каждая последующая уступка будет усугублять состояние не только алкоголика, но и всей семьи.
Одновременно следует помнить, что такая позиция семьи должна выглядеть для алкоголика не как умышленная жестокость, а как единственная возможность помочь ему и всей семье. Это очень тонкий и трудный процесс, требующий помощи высококвалифицированного психотерапевта.

Назаров Е. А. - НАРКОТИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ И СОЗАВИСИМОСТЬ ЛИЧНОСТИ В СЕМЬЕ. Автореферат



На правах рукописи АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук Назаров Евгений Александрович
НАРКОТИЧЕСКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ И СОЗАВИСИМОСТЬ ЛИЧНОСТИ В СЕМЬЕ.

19.00.11 - педагогическая психология Москва 2000г. Работа выполнена в Институте дошкольного образования и семейного воспитания Российской академии образования. Научный руководитель - доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент РАО Петровский В.А. Официальные оппоненты: доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент РАО Кондратьев М.Ю. кандидат психологических наук, доцент Ениколопов С.Н. Ведущая организация - Московская медицинская академия им. И.М. Сеченова.

Содержание: Общая характеристика работы. Основное содержание работы. Общие выводы по результатам исследования. Работы автора, в которых отражены основные положения диссертации.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования определяется тем, что, несмотря на общепризнанный факт возникновения в семьях наркоманов особого типа внутрисемейных отношений, существенно влияющих на динамику наркомании, описываемых понятием "созависимость", до сих пор ощущается острый дефицит теоретических и практических исследований закономерностей и психологических механизмов взаимовлияния семьи и подростка, употребляющего наркотики.
В отечественной и зарубежной психологической литературе представлены исследования семей алкоголиков (М. Битти, Б.С. Братусь, Б.М. Гузиков, Н.Н. Иванец, А.А. Мейроян, В.Д. Москаленко, В.Е. Рожнов, Т.Г. Рыбакова, Э. Смитт, И.Г. Ураков, Э.Г. Эйдемиллер и др. ), в то же время исследования семей наркоманов крайне редки.
Существующие на сегодняшний день подходы к пониманию созависимости и ее дефиниции носят либо описательный, либо констатирующий характер. Несмотря на высокую социальную, научную, а главное, практическую значимость психологических исследований роли семьи в возникновении и динамике наркомании, до сих пор отсутствуют попытки теоретического обобщения результатов эмпирических исследований, что не позволяет создать целостную психологическую концепцию наркомании.
Наметившаяся в последние годы тенденция к интеграции в системе наук, так или иначе связанных с изучением различных аспектов злоупотребления психоактивными веществами, значительно суживается недостаточностью психологических исследований, особенно в области центрального компонента наркоманического синдрома - психической зависимости и ее влияния на личность и межличностные отношения наркомана.
Практически отсутствуют обобщающие исследования роли семьи в возникновении и развитии наркомании.
В связи с этим целью нашего исследования является
системное изучение роли семьи в возникновении и динамике психической зависимости у наркоманов периода взросления,
разработка принципов терапии созависимости,
теоретическое и клиническое обоснование содержания, форм и методов работы с семьями подростков, употребляющих наркотики.
Объектом исследования является наркотическая зависимость и созависимость в семье.
Предмет исследования - психологический механизм и эффективность внутрисемейного взаимодействия, влияющие на особенности патогенеза наркомании.
Теоретическая гипотеза исследования: созависимость в семье наркомана порождает особый тип его личности - "наркотическую личность", характеризуемую деструктурированием собственной жизни на основе ненасыщаемого и иллюзорного "хочу и могу".
Эмпирическими референтами "наркотической личности" являются: противоречивость и конфликтность потребностей, мотивов и целей наркомана, обнаруживаемые с помощью проективных методик (ТАТ, метод портретных выборов Сонди, авторская методика "Рисунок на заданную тему"); манипулятивность в общении и избегание близости посредством игр (качественный анализ процесса взаимодействия наркомана с членами семьи во время семейных сессий); ригидные образы наркомана, запечатленные в сознании его семьи, обнаруживаемые с помощью метода отраженной субъектности (В.А. Петровского).
Эмпирическими референтами "созависимости в семье наркомана" является совокупность фиксируемых в рамках трансактного подхода индексов "симбиоза", а именно существования устойчивых связей в системе Дитя - Родитель и Дитя - Дитя во взаимоотношениях наркомана и его родителей (при исключенном Взрослом). Это: ригидное поведение родителей во взаимоотношениях с наркоманом, когда на социальном уровне у них проявляются гиперконтроль, гиперопека, стремление к навязыванию своих оценок и позиций, сопротивляемость к изменениям (метод клинического наблюдения, клинической беседы, опросник Э. Эйдемиллера). В тоже время на психологическом уровне взаимодействия родителей и наркомана активным является Адаптивный ребенок, что проявляется в обидчивости, ранимости, неуверенности родителей (метод эгограмм Джонгварда). Различия в проявлениях родителей на социальном и психологическом уровнях взаимодействия выявляются с помощью анализа трансакций в их общении с наркоманами (модифицированная методика Розенцвейга).
Эмпирические гипотезы исследования: Психическая зависимость в структуре большого наркоманического синдрома является самовоспроизводящейся формой активности, основу которой образует особая мотивационная тенденция, включающая в себя деструктивное "хочу" и переживание возможностей " могу". Симбиоз в детско-родительских отношениях поддерживает и усиливает свойственную наркоману в семье деструктивную тенденцию "хочу и могу". Во внутрисемейных трансакциях членов семьи наркомана отсутствуют Взросло-Взрослые отношения, что в структурном отношении проявляется в контаминации ("заражении") Взрослого со стороны Дитя и Родителя. Установление партнерских отношений с наркозависимыми в семье содействует их освобождению от зависимости (порождению конструктивных "хочу и могу").
В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи исследования:
Проанализировать современное состояние проблемы семейной составляющей в динамике наркомании в подростковом и юношеском возрасте.
Разработать теоретическую модель психической зависимости личности как центрального условия формирования созависимости.
Исследовать основные этапы развития семейной составляющей наркомании.
Разработать систему организационных и методических принципов терапии созависимости.
Определить формы и методы терапии созависимости.
Методологическую основу диссертационного исследования составили
принципы системной семейной психотерапии,
структурные и функциональные положения трансактного анализа,
а также концепция отраженной субъектности и принцип неадаптивной активности.
Основные методы и база исследования.
Основные эмпирические данные исследования получены в результате обобщения клинической практики автора.
В работе использован комплекс психодиагностических и экспериментальных методов, направленных на системное изучение роли и функций семьи в генезисе наркомании у подростков:
беседа,
наблюдение,
тесты-опросники,
проективные методики (ТАТ, тест Розенцвейга в авторской модификации, анализ рисунков),
генограмма,
эгограмма,
анализ аудио - и видеоматериалов семейных сессий,
ретроспективный анализ семейных отношений,
метод отраженной субъектности В.А. Петровского,
методы статистической обработки полученных результатов.
Исследование осуществлялось на базе реабилитационного центра для наркозависимых "БИОС" г. Самара.
Исследование проведено на материале опийной наркомании.
Всего было исследовано 289 семей наркозависимых подростков (общее число обследованных - 538 человек).
Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключаются в том, что впервые показана роль семьи в патогенезе подростковой наркомании, в формировании психической зависимости от наркотика.
Обосновано и введено понятие "болезнь семьи".
Анализ наркомании как болезни семьи позволил выделить и дать содержательную характеристику стадиям развития семьи в условиях подростковой наркомании.
В работе теоретически обоснована и эмпирически подтверждена адаптивная сущность созависимости и двойственная адаптивно - неадаптивная сущность наркомании.
Выделен феномен сохранения созависимости в семье после смерти наркозависимого члена семьи.
В работе рассмотрены содержательные и организационные основы терапии созависимости.
Предложенная в работе теоретическая модель психической зависимости и созависимости дает возможность уточнить представления о механизмах развития наркомании.
Введено и теоретически обосновано понятие "наркотическая личность" и указаны эмпирические характеристики наркотической личности.
Практическая значимость.
Установленные в ходе исследования факты и закономерности используются в работе с семьями наркозависимых подростков.
Разработанные организационные и методические приемы используются в процессе терапии созависимости и разрушения психологической зависимости в структуре наркоманического синдрома.
Полученные в ходе исследования эмпирические данные позволили разработать альтернативный 12-ти шаговым программам подход к терапии созависимости.
Материалы исследования используются в создании спецкурса для студентов - психологов и социальных педагогов.
Достоверность и обоснованность научных результатов исследования обеспечиваются содержательным анализом данных, полученных с помощью диагностических процедур и клинической практики автора, достаточностью экспериментальной выборки для получения статистически достоверных результатов, а также высокой эффективностью терапии созависимости, основанной на результатах исследования.
Апробация результатов исследования.
Результаты исследования внедрены в деятельность реабилитационного центра "БИОС".
Материалы исследования неоднократно докладывались на заседании лаборатории социально-психологического обеспечения образовательных взаимодействий, кафедры психологии Самарского госуниверситета,
областной конференции по проблемам профилактики подростковой наркомании (1998; 1999),
международной конференции по проблемам молодежной наркомании: в гг. Самаре (1997) и Москве (1999).
Положения, выносимые на защиту:
1. Взаимоотношения в семье являются источником формирования и условием воспроизводства психической зависимости у наркомана периода взросления.
2. В структуре индивидуальности наркомана формируется специфическая субличность, обозначаемая нами термином "наркотическая личность", важнейшим условием развития которой является семья
3. Устранение симбиоза в родительско-детских отношениях разрушает деструктивную тенденцию "хочу и могу", которая является ядром самовоспроизводящейся активности наркомана и порождает наркотическую личность.
4 Система принципов, форм и методов психотерапии, построенная на основе синтеза концепции отраженной субъектности (В.А. Петровского) и концепции эго-состояний (Э. Берн), позволяет сопряженно решать задачи терапии созависимости в семье и психической зависимости у наркомана.
Структура и объем диссертации
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. В тексте диссертации - 14 таблиц. Материалы исследования изложены на 203 страницах. Библиография включает 179 наименований, из них 31-на иностранных языках.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность работы, формулируются ее задачи, научная новизна и практическая значимость, гипотезы и положения, выносимые на защиту; представлены данные по апробации и внедрению результатов в лекционную и психотерапевтическую практику.
В первой главе осуществлен анализ современного состояния психологии наркомании, рассматриваются существующие в рамках различных психологических направлений воззрения на природу наркомании.
В рамках бихевиорального подхода (Л.С. Фридман, Н.Ф. Флеминг, С.Е. Хайман) анализируются связи и взаимодействия хронического наркомана с обществом, которые ограничиваются контактами с членами наркоманской среды, за пределами которой наркоман испытывает неуверенность, тревогу и эмоциональный стресс. Отказ от наркотиков рассматривается как неадаптивный шаг, сопряженный с риском неопределенности и ответственностью за себя. Низкая устойчивость к стрессогенным ситуациям, а также высокая эффективность поведения, направленного на употребление наркотиков, выступают как стимулы, подкрепляющие психическую зависимость от наркотиков.
В когнитивной психологии психическая зависимость анализируется в связи с особенностями локуса контроля и нарушениями в структуре когнитивных процессов. Отсутствие внутреннего контроля рассматривается как основная причина, затрудняющая отказ от употребления наркотиков (Раттер), а нарушение когнитивных процессов (деградация воображения, выхолощенность мышления, снижение адекватности в понимании невербального поведения других людей) - как основная причина снижения социальной адаптированности (Р. Уайд, М. Бозарт).
Психоаналитические исследования наркомании сводятся преимущественно к объяснению возникновения зависимости вследствие дефектов в психосексуальном созревании, ведущим либо к оральной фиксации (О. Феничел), либо к анальной фиксации (Е. Гловер). В рамках психоаналитических концепций психическая зависимость рассматривается как следствие регрессии, связанной со слабостью "Я" и невозможностью конструктивного преодоления фрустрации (Н. Лессуинг). Адекватность психоаналитических концепций наркомании и эффективность психоаналитических методов неоднократно подвергались сомнениям (П. Кохен).
В трансактном анализе (Э. Берн) наркомания интерпретируется как игра, в которой каждый участник (наркоман, члены семьи, окружающие, "спасающие" организации и другие) занимают определенную позицию, позволяющую получать определенную выгоду, наличие которой фиксирует психическую зависимость от наркотика. Несмотря на высокий потенциал этого направления, в рамках трансактного анализа пока отсутствуют достаточно разработанные концепции наркотической зависимости и созависимости.
В рамках системной семейной психотерапии наркомания рассматривается как "семейная проблема" (Е. Бурджес, Г. Лоук). Наркоман "вовлекает" в болезнь всех близких ему людей, у которых формируется созависимость как специфическая реакция на наркоманию. Co-зависимость, в свою очередь, препятствует адекватному восприятию действительности, искажает характер внутрисемейного взаимодействия, нарушает внутренние и внешние границы семьи. В рамках семейного подхода подчеркивается, что факторы формирования и фиксации зависимости от наркотических веществ различны как по способу происхождения и функционирования, так и по своей структурной сложности и направленности.
В гуманистической психологии наркомания рассматривается как реакция на экзистенциальную фрустрацию (В. Франкл), как своеобразный протест против социального насилия и скуки, как стремление "потреблять счастье в чистом виде" (Э. Фромм).
Анализ существующих в психологии точек зрения на наркоманию показывает, что, несмотря на общепризнанный факт приоритетного значения синдрома психической зависимости в патогенезе наркомании, исследования именно этого компонента наркологического синдрома практически отсутствуют.
В наркологии и психиатрии данные о психологической сущности психической зависимости носят преимущественно описательный характер, а вопрос о методах ее разрушения часто подменяется констатацией факта ее трудноустранимости и устойчивости по отношению к имеющимся средствам терапии.
Анализ исследований отечественных и зарубежных психологов показывает, что на теоретическом уровне ни одна концепция возникновения и развития психологической зависимости не представляется исчерпывающей и убедительной. Отсутствие теоретической концепции психической зависимости приводит к тому, что основное внимание исследователей при изучении психологических аспектов наркомании сосредоточено на поисках причин наркотизации (В.В. Гульдан, А.Х. Казаков, A.M. Корсун, Н С. Курек, А. Лешнер, О.Л. Романова, O.K. Сиденко), факторов личностной предрасположенности к наркомании (B.C. Битенский, Ю.В. Валентик, О.В. Зыков, А.Е. Личко, В.В. Макаров, И.Н. Пятницкая), а также психологических последствий употребления наркотиков для индивида (С.В. Березин, И.С. Болотовский, Н.А. Гринченко, К.С. Лисецкий, А.Е. Личко, И.Н. Пятницкая, Т. Роде).
Однако имеющиеся данные эмпирических исследований неоднозначны и противоречивы по характеру, а психологические эффекты употребления наркотиков часто путают с их причинами.
Показательной с этой точки зрения является агрессивность, как специфическая форма активности (С.Н. Ениколопов): употребление опиатных наркотиков может, как снижать, так и повышать исходный уровень агрессивности подростков. Таким образом, агрессивность может выступать и как причина, и как следствие наркотизации.
Анализ исследований, посвященных поиску факторов личностной предрасположенности к наркомании (B.C. Битенский, Ю.В. Валентик, В.В. Гульдан, О.В. Зыков, К.С. Лисецкий, А.Е. Личко, В.В. Макаров, И.Н. Пятницкая), приводит к выводу о том, что не существует никакой специфической преднаркотической или донаркотической личности. В этом контексте представляет интерес работа И.А. Былима, непосредственно не затрагивающая проблему наркомании, но относящаяся к родственной области - алкогольной зависимости и созависимости.
В его диссертационном исследовании "Роль семьи в функционировании и психокоррекции алкогольной зависимости", предпринятом под руководством А.С. Спиваковской, семья рассматривается как важнейший фактор формирования алкогольной зависимости и деструктивной алкогольной созависимости, а также как опосредствующее условие процесса психологической коррекции.
Так же как и И.А. Былим, психическую зависимость при наркомании мы интерпретируем как особый вид личностной аномалии, как защитную компенсаторную тенденцию личности в ответ на фрустрацию базовых потребностей со стороны внешнего окружения. Но в отличие от данного автора мы полагаем, что психическая зависимость при наркомании выступает в форме первичного опыта переживания индивидом собственного "могущества", обусловленного употреблением наркотика и превращающегося в источник иллюзорно неограниченного действования по переустройству собственной жизни.
Ядром наркотической личности, на наш взгляд, является деструктивное "хочу и могу".
Созависимость при наркомании рассматривается нами не просто в качестве закрепившейся реакции на стресс, становящейся с течением времени образом жизни индивида, но и как симбиоз родительско-детских отношений, поддерживающий и усиливающий свойственную наркоману в семье деструктивную тенденцию "хочу и могу".
Основой психокоррекционной работы с зависимыми и созависимыми является не только последовательная и комплексная организация тех или иных этапов работы с семьей, но и применение конкретных видов психотерапии, построенных согласно методологии ТА и теории персонализации.
На основе анализа существующих теоретических разработок и собственных клинических наблюдений и бесед в настоящей работе систематизированы наиболее типичные особенности развития наркомании и некоторые характерные черты личности наркозависимых подростков .
Ниже представлена обобщенная картина возникновения и развития наркотической зависимости у подростков.
Клинические и диагностические данные, полученные нами, свидетельствуют о том, что предрасположенность к наркомании возникает после пробного употребления наркотиков как переживание избыточных возможностей преодоления внешних и внутренних обстоятельств, препятствующих удовлетворению индивидом наиболее значимых для него потребностей. Обнаружено, что для всех наркоманов периода взросления в преморбиде характерно переживание неудовлетворенности потребностей в признании, в принадлежности к значимой группе, в любви или уважении, являющихся для индивида первостепенно-значимыми в данный момент. При этом конкретное содержание потребностей будущим наркоманом осознается недостаточно, что является причиной генерализации неудовлетворенности и утраты ею своего специфического содержания.
Обобщение данных анамнеза показывает, что в преморбиде генерализованная неудовлетворенность проявляется в обостренно-болезненном отношении к своей семье, конфликтном, либо манипулятивном характере отношений с родителями, неадекватной самооценке, тревожности, неуверенности в будущем, отсутствии дальней мотивации. Генерализованная неудовлетворенность становится фоновой характеристикой жизни.
Качественный анализ клинических бесед с наркоманами позволяет утверждать, что в основе формирования генерализованной неудовлетворенности лежит субъективное переживание объективной ограниченности возможностей индивида в решении жизненных задач. Если в результате пробного употребления наркотика индивид переживает снижение уровня неудовлетворенности, у него формируется отношение к наркотику как средству, расширяющему его возможности.
Наблюдения показывают, что для подростка, переживающего фрустрацию значимых потребностей в виде генерализованной неудовлетворенности, наркотик на фоне известного факта компенсации недостатка личностных ресурсов и / или снижения напряженности негативных эмоциональных состояний порождает переживание избыточных возможностей в решении жизненных задач.
Поведенческими референтами избыточности возможностей преодоления генерализованной неудовлетворенности, повышающими для подростка их субъективную ценность, являются новый статус в подростковой группе, новая позиция в системе семейных отношений и в более широком социальном контексте иное, новое отношение к себе и своим проблемам.
Система межличностных отношений подростка - наркомана по своему негативному воздействию на личность вполне соотносима с межличностными отношениями подростка в закрытых воспитательных учреждениях (М.Ю. Кондратьев).
Порождая иллюзию приобретения "всего сразу", наркотик порождает переживание избыточности возможностей, которое выступает как самоценная детерминанта поведения.
На основе обобщения материалов эмпирического исследования наркозависимых подростков (167 человек) (методика "Рисунок на заданную тему") можно утверждать, что эти подростки замещают позитивно-реалистическое восприятие себя, окружающего мира, собственных проблем, временной перспективы условно-символическими образованиями, отчуждающими их от мира (схематичность, плоская метафоричность, эгоцентризм, инфантильное "хочу сразу и все").
Сказанное позволяет обосновать идею о том, что переживание индивидом иллюзорной избыточности своих возможностей является основой формирования эмоционального влечения к наркотику. Снижение психического напряжения в интоксикации снимает генерализованную неудовлетворенность и переживается как потенциальная способность достижения психического комфорта. Избыточная возможность достижения психического комфорта превращается в побуждение, приобретая статус мотива, а удовлетворение влечения порождает дальнейший рост возможностей действования в направлении снижения психического напряжения и генерализованной неудовлетворенности.
Перечисленные феномены составляют психологический механизм психической зависимости.
Традиционное для наркологии понимание психической зависимости как синдрома, в структуре которого выделяют симптом абсессивного влечения к наркотику и симптом достижения психического комфорта в интоксикации, не позволяет ответить на вопрос о причинах трудноустранимости и практической недосягаемости психической зависимости для средств наркологии и психиатрии.
Ответы на эти вопросы обнаруживаются, если психическую зависимость рассматривать как устремление, то есть как самоценную форму активности, заключающую в себе возможность неограниченного самовоспроизводства (В.А. Петровский). Такое понимание психической зависимости обосновывается не только теоретическим анализом психологической сущности синдрома психической зависимости, но и клиническими наблюдениями патогенеза наркомании в различных условиях.
Анализ психической зависимости как устремления ставит вопрос об условиях ее неограниченного самовоспроизводства.
Наша позиция заключается в том, что важнейшим условием самовоспроизводства психической зависимости, понимаемой нами как устремление, является семья наркомана.
Механизм обусловливания семьей воспроизводства психической зависимости заключается в следующем.
Приобретая качества самоценности (что выражается в неспецифичности влечения) и неограниченной воспроизводимости, психическая зависимость реализуется за пределами сложившихся типичных для данного индивида форм и способов поведения. В своей активности наркоман выходит за пределы ожидаемого от него и принятого в семье и обществе поведения. Воспроизводимость поведения, в основе которой лежит психическая зависимость, приводит к тому, что действия за пределами типичного, нормативного, становятся не просто регулярными, а утверждающими новый способ жизни: близкие говорят о наркомане: он стал совершенно другим. В сознании родителей формируется образ наркомана, который модифицирует их поведение, делая его крайне ригидным.
На эмоциональном уровне у родителей наркомана формируется специфическая реакция - синдром родительской реакции на наркоманию (С.В. Березин), в структуре которого выделяется чувство вины, стыда, фобия утраты.
Эффекты представленности образа наркомана в сознании его родителей (субъектные образы) легко схватываются как изменения в их поведении и эмоциональном состоянии при реальной или идеальной актуализации их ребенка-наркомана (метод отраженной субъектности).
Так, даже в случае пассивного присутствия наркомана в ситуации беседы экспериментатора с родителями, в поведении последних в 98% случаев происходит активизация Родительского эго-состояния. Таким образом, факт субъектной представленности (инобытие личности) наркомана в сознании его близких становится причиной их личностной динамики.
Нами показано, что созависимость как особая форма реагирования близких наркомана на его болезнь является не чем иным, как совокупностью личностных эффектов, порождаемых субъектными образами наркомана в сознании его близких.
Понимая вслед за В.А. Петровским развитие личности как самодвижущийся процесс, осуществляемый посредством взаимопереходов отраженной и возвращенной субъектности (т.е. отражение индивидом эффектов своей субъектной представленности в других), мы выделяем как аспект индивидуальности наркомана специфическую субличность, обозначаемую нами термином "наркотическая личность", развивающуюся посредством отраженной и возвращенной субъектности.
Можно предположить, что поведение наркомана носит двойственный адаптивно - неадаптивный характер. Неадаптивные действия наркомана являются, с одной стороны, источником формирования синдрома родительской реакции на наркоманию у родителей (СРРН), а с другой стороны, - условием развития наркотической личности.
Таким образом, есть все основания говорить об интраиндивидном, интериндивидном и метаиндивидном аспекте психической зависимости.
Показано, что отмечаемые многими авторами специфические черты личности наркомана есть по сути интраиндивидные проявления психической зависимости.
Вторая глава посвящена анализу результатов клинического и экспериментального исследования семьи как основного источника ге-нерализованной неудовлетворенности, условия развития наркотической личности и неограниченного воспроизводства психической зависимости.
В ней последовательно рассматриваются семейные причины наркотизации, создающие исходное психическое напряжение, снижение которого в интоксикации выступает как предпосылка формирования психической зависимости.
Для исследования семей наркозависимых на разных стадиях развития наркомании использовался комплекс психодиагностических и клинических методик:
генограмма,
клиническая беседа,
ретроспективный анализ семейных отношений (для исследования особенностей семей наркозависимых в преморбиде);
тест Джонгварда и метод эгограмм (для исследования сдвигов в структуре Р - В - Д у родителей наркомана);
метод отраженной субъектности (для изучения особенностей субъектных образов наркомана).
Проведенные нами исследования семей наркоманов показывают, что в преморбиде для них характерны: чрезвычайно эмоциональное, ранимое и болезненное отношение подростков к своим родителям и их проблемам (67% семей).
Если при этом в семье доминирует холодная в общении, не эмоциональная, строгая мать, то ситуация приобретает наибольшую остроту;
использование ребенка как средства давления и манипуляции супругами друг другом (72% семей). В этом случае воспитательные действия родителей выступают как маскировка их конфликтных действий по отношению друг к другу: "конечно, ведь нашему папе всегда некогда...", "если бы ты действительно интересовалась жизнью ребенка" и т.п.;
непоследовательность в отношениях с ребенком: от максимального принятия до максимального отвержения. Ребенка то приближают к себе, то отдаляют независимо от особенностей его поведения (48% семей);
невовлеченность членов семьи в жизнь и дела друг друга (79% семей). При внешнем благополучии семьи составляющие ее люди не чувствуют заинтересованности друг в друге;
директивный стиль отношений и эмоциональное отвержение (73% семей). При этом чувства, мысли и потребности ребенка практически игнорируются;
спутанные отношения и размытые (неопределенные) межпоколенные границы (64% семей), когда прародители активно вмешиваются в жизнь семьи, продолжая воспитывать уже взрослых детей, при этом по отношению к внукам, чаще всего, обнаруживается гиперпротекция и попустительство;
использование прямых провокаций в обращении с ребенком (60% семей). Владимир 3., стаж опийной наркомании 2 года: "Отец все время говорил мне, когда я получал двойку в школе: "Если тебе так на себя плевать - иди, начни пить, наркотики употреблять.... А что еще остается?";
заниженная оценка достижений ребенка, либо негативные ожидания по отношению к его действиям и поступкам (45% семей). Олег Н., опийная наркомания, стаж 1,5 года: "Мои родители всегда сравнивали меня со старшим братом, говоря, что я "бесперспективный" и ничего хорошего у меня не будет";
сексуальное насилие (16% семей). Относится преимущественно к девушкам и выражается в оскорблениях сексуального характера, обзывательствах, а также прямом сексуальном насилии;
генетические предрасположенности к алкоголизму или злоупотребление кем-то из членов семьи алкоголем (наркотиками) (64% семей);
отсутствие в ближайшем окружении ребенка значимого взрослого (61% семей).
Факт обнаружения наркомании у подростка приводил к изменению семейного взаимодействия и по-разному "использовался" членами семьи. Отношение к наркомании во многом определялось неосознаваемыми потребностями, при этом каждый член семьи получал определенную "выгоду" из такой семейной ситуации.
Показано, что известие об употреблении подростком наркотика являлось точкой бифуркации (И. Пригожий) в развитии семейной системы, прохождение которой выступало как начало особой "наркоманической" эволюции семьи. Это соответствует представлению о том, что "в этой точке возникает чрезвычайная нестабильность семьи", прямо или косвенно пребывающей в состоянии выбора, допускающего "переход от социо- к человекоцентрированной семье" (А.Б. Орлов).
Пример:
Илья Н., 18 лет, стаж опийной наркомании 1,5 года. Мягкий, неуверенный в себе, с выраженным заиканием. До начала наркотизации отношения в семье характеризуются как конфликтные. Со стороны отца отмечается отвергающий стиль отношений, со стороны матери - гиперопека. Отношения в супружеской паре могут быть охарактеризованы как борьба за лидерство. Период латентной наркотизации продолжался 9 месяцев. После обнаружения наркомании отец избил Илью, обвинил во всем случившемся мать, заявив, что он "давно всех предупреждал". После этого отец стал жестко контролировать жизнь сына. Отношения между супругами приобрели ярко выраженный конфликтный характер. Мать стремилась приложить все усилия, "чтобы спасти сына".
На основе наблюдений и анализа патогенеза наркомании в динамике отношений в семьях наркоманов периода взросления С.В. Березин и К.С. Лисецкий выделяют специфические стадии, каждая из которых характеризуется своими особенностями семейного функционирования. Выделено три стадии эволюции семей, имеющих ребенка-наркомана; переход к каждой последующей стадии является ключевым моментом в изменении жизни семьи.
Проведенное нами исследование позволило уточнить специфические особенности каждой из стадий наркоманической эволюции семьи.
Латентная стадия наркотизации характеризуется наличием подавленного и вытесненного из сознания членов семьи семейного кризиса. Функционирование механизмов защиты на индивидуальном (вытеснение, идентификация) и общесемейном (семейные мифы) уровнях приводят к тому, что явные признаки неблагополучия семьи и наркомании ребенка "не замечаются" родителями. Тотальный характер этого явления позволяет нам говорить о специфичном для наркомании феномене родительской слепоты, эмпирические референты которого -нежелание родителей видеть признаки наркотизации и связанные с ней поведенческие и личностные изменения в их ребенке, неверие и активное неприятие наркомании их ребенка, делегирование ответственности за наркотизацию ребенка различного рода социальным институтам или "дурному влиянию".
Нами опрошен 81 родитель наркоманов (56 женщин и 25 мужчин), которым задавался вопрос: "Как Вы думаете, кто несет ответственность за наркоманию Вашего ребенка?".
20% опрошенных считают, что ответственность за наркоманию их ребенка несет общество и государство,
80% родителей в качестве ответственных показывают более широкий круг субъектов, включая школу, подростков-друзей и себя, обнаруживая в отношении себя те или иные оправдывающие обстоятельства.
Показательным является тот факт, что, делегируя ответственность за наркоманию ребенка внешним обстоятельствам, родители принимают на себя вину за случившееся.
Мы объясняем это тем, что, считая себя виноватыми (в противовес ответственности), родители помещают себя в положение жертвы, которое позволяет им делегировать ответственность не только за причины, но и за последствия наркотизации их ребенка, а также снимает с них ответственность за их действия в актуальном времени.
На стадии латентной наркотизации подростки прибегают к наркотикам как средству ухода от давления семейных конфликтов и других психотравмирующих факторов семейной природы.
Основными факторами семейной природы, повышающими риск приобщения подростков к наркотикам, а также влияющими на прогре-диентность наркомании, являются гиперконтроль, гиперпротекция, попустительство или отвергающее воспитание, а также конфликтные отношения между родителями, дисгармонии семейного воспитания, обнаруженные с помощью ретроспективного анализа семейных отношений, личностные особенности родителей.
Исследование показало, что наибольший риск приобщения к наркотикам имеют подростки, семьи которых могут быть отнесены хотя бы к одному из следующих видов (100% при N=289):
деструктивная семья (31%),
распадающаяся (36%),
неполная (22%)
или ригидная (11%).
Показано, что начало употребления наркотиков подростками из таких семей является попыткой адаптации к условиям жизни: наркомания на стадии латентной наркотизации повышает адаптированность подростка к микросоциальной среде.
Полученные нами клинические данные показывают, что основным источником причинности подростковой и юношеской наркомании является семья, создающая предпосылки для формирования у подростка генерализованной неудовлетворенности, либо оказавшаяся неспособной компенсировать факторы наркотической контаминации социальной и биологической природы.
Под факторами наркотической контаминации социальной природы мы имеем в виду широкую доступность наркотиков, рост криминализации молодежи, прямую и косвенную рекламу психоактивных веществ, под факторами наркотической контаминации биологической природы мы подразумеваем генетическую предрасположенность к употреблению психоактивных веществ (алкоголь).
Наша позиция противостоит распространенной точке зрения, в соответствие с которой, основным источником наркориска является подростковая среда и подростковая субкультура.
Не является ли становление наркоманской контр-культуры реакцией на нежелание "взрослой" субкультуры принимать вклады "подростковой"?
Этот вопрос может представлять, на наш взгляд, определенный интерес в контексте разработок проблемы возможного развивающего (В.Т. Кудрявцев), а так же, как нам теперь очевидно, и деструктивного эффекта взаимодействия взрослой и детской субкультур. Предположение о возможности таких деструктивных эффектов непосредственно вытекает из анализа межличностных отношений подростков и взрослых в закрытых учебно-воспитательных учреждениях (М.Ю. Кондратьев).
Мы полагаем, что с точки зрения приобщения подростков к наркотикам отношения между семьей, подростковой группой и наркосредой могут быть очерчены следующим образом:
источник причин наркотизации - семья,
подростковая группа - инструментирует процесс приобщения к наркотикам,
макросоциальная среда порождает неспецифические условия наркориска.
Наша убежденность в приоритете ответственности семьи подкрепляется эмпирическими данными и клинической практикой.
Стадия открытой наркотизации характеризуется глубокими изменениями, происходящими как на общесемейном (формирование созависимости), так и на индивидуальном уровне.
На общесемейном уровне складывается особый тип взаимоотношений, обозначаемый термином "созависимость", который формируется на основе синдрома родительской реакции на наркоманию. Типичными чертами поведения для родителей наркоманов в этот период становится либо чрезмерная опека и контроль за поведением ребенка-наркомана, более характерные для матерей, либо агрессивное отторжение, что в большей степени характерно для отцов. Родители наркомана в этот период обнаруживают чрезвычайно высокую активность, которая, как показывает клиническая практика, оказывается мало продуктивной. Однако безрезультатность усилий не приводит к изменению общей стратегии поведения и поиску новых способов взаимодействия с наркоманом.
В трансактном плане интересны сдвиги в структуре Р - В - Д. Анализ поведения родителей в условиях амбулаторных приемов, а также данные тестирования (тест Джонгварда) показывают, что преобладающими эго-состояниями родителей наркомана являются Адаптивный Ребенок (АД). Анализ эго-грамм (т.е. субъективных представлений о соотношении эго-состояний), составленных родителями на себя и наркоманами на родителей, показывает, что и те, и другие видят в личности и поведении родителей преимущественно проявления Опекающего (ОР) и Контролирующего Родителя (КР). Мы полагаем, что объективное преобладание Адаптивного Ребенка у родителей наркомана является следствием личностной динамики родителей, причиной которой выступают субъектные образы наркомана, отраженные в них. Отрицая проявления АД на психологическом уровне, родители наркомана в утрированной форме проявляют признаки ОР и КР на социальном уровне. Мы рассматриваем Родительскую позицию родителей наркомана как форму психологической защиты, снимающую с них ответственность за проявления их Адаптивного Ребенка.
Использование в анализе поведения родителей эмпирических референтов "ролевого" и "субъектного" модусов существования личности (В.А. Петровский) показывает, что на субъектном уровне в личности родителей наркоманов проявляется Адаптивный Ребенок, на ролевом - Опекающий и Контролирующий Родитель.
Проведенный анализ позволяет говорить о созависимости как приспособительном поведении членов семьи в ответ на наркоманию одного из ее членов.
Обнаруженный нами факт преобладания АД на субъектном уровне взаимодействия родителей и их ребенка-наркомана и преобладание ОР либо КР - на ролевом, не только подтверждает наш тезис о решающей роли семьи в фиксации психической зависимости, но и позволяет наметить генеральную линию терапии созависимости - направленность на активизацию и укрепление Естественного Ребенка у родителей наркомана.
Интерпретация созависимости как совокупности личностных эффектов, являющихся следствием отраженной субъектности наркомана в жизни его близких, ставит вопрос о качественных характеристиках субъектных образов наркомана у его родителей.
Для изучения особенностей субъектных образов наркомана нами было проведено специальное исследование, которое заключалось в следующем. Матерям наркоманов (N=57) предлагалось придумать диалог от лица персонажей картин, нарисованных по типу стимульного материала теста Розенцвейга. Задание выполнялось сначала индивидуально, а затем в присутствии ребенка-наркомана, который был пассивен и не участвовал в эксперименте. В ответах испытуемых определялись преобладающие эго-состояния. Повторное обследование проводилось по той же схеме 4 месяца спустя. К этому времени дети-наркоманы находились в состоянии ремиссии сроком от 0,5 месяца до 3-х месяцев. Анализ полученных результатов показал, что, несмотря на объективные изменения в протекании наркомании (ремиссия), характер влияния идеальной представленности наркоманов на поведение матерей не изменился: и на первом, и на втором этапе исследования присутствие ребенка-наркомана вызывало статистически достоверное увеличение реакции КР и ОР и снижение реакции Взрослого (В). В контрольной группе, сформированной из матерей, обратившихся в психологическую консультацию в связи с проблемами (не связанными с наркотиками) их детей подросткового возраста, объективное улучшение ситуации привело к достоверному перераспределению соотношений эго-состояний в направлении их большей сбалансированности и возрастанию реакции Взрослого.
Исследование отраженной субъектности наркоманов в жизни их родителей показало высокую ригидность "субъектных образов", что приводит к сохранению созависимости даже при продолжительном отсутствии зависимого члена семьи. Сохранение ригидной отраженной субъектности наркомана, "запечатленной" в период открытой наркотизации, является одним из наиболее существенных факторов воспроизводства психической зависимости и прерывания ремиссии.
Анализ результатов, полученных при отсроченном обследовании родителей (тест Джонгварда; ТА-интерпретация модифицированного теста Розенцвейга) наркоманов, позволило говорить о стойком характере структурных изменений: гармонизации эго-состояний.
Начало лечения и отказ от употребления наркотиков у подростков означали переход семьи на стадию реабилитации и ремиссии.
Данные клинических наблюдений показали, что ремиссия у наркомана оказывается более продолжительной (продолжительность ремиссии более года), если в реабилитационный процесс удается включить всю семью. Участие членов семьи в реабилитационном процессе создает предпосылки для терапии созависимости, что в свою очередь устраняет условия самовоспроизводства психической зависимости от наркотика.
На этапе реабилитации в терапии "зависимости" и "созависимости" мы реализовали особый метод терапевтической работы, нуждающийся в специальном названии. Речь идет о реставрации, формировании и установлении новых форм Взросло-Взрослых отношений в семье наркозависимого, а также актуализации Взрослой инстанции родителей наркозависимого. Использование термина реадальтация (В.А. Петровский) позволяет дать обобщенное название новому методу терапии созависимости - метод реадальтации (В.А. Петровский, С.В. Березин, К.С. Лисецкий, Е.А. Назаров).
Специфика метода реадальтации выступает в контексте анализа существующей в нашей стране после клинической практики работы с наркозависимыми и созависимыми.
В подавляющем большинстве случаев (94% Центров реабилитации, где ведется работа с созависимыми, N=29) программы терапии созависимости основаны на 12-шаговой идеологии. Анализ содержания 12-шаговых программ терапии созависимости показывает их ориентацию на развитие волевой саморегуляции и самоконтроля за счет достройки эго-состояния Родитель и исключения эго-состояния Ребенок. Развитие такого типа личностной структуры, хотя и обеспечивает контроль над проявлениями созависимости, рассматривается нами как специфическая форма структурной патологии, эмпирические проявления которой (ригидность мышления, стереотипность суждений и поведения; исключительная уверенность в правильности своих суждений и позиций; оценочность высказываний и др.) легко схватываются в актах непосредственного общения.
Отметим также, что многие участники 12-ти шаговых групп оказываются неспособными покинуть свое "терапевтическое сообщество" и после прохождения программы.
Это дает нам основание для предположения о переносе созависимых отношений из сферы отношений с наркоманом в сферу межличностных отношений в сообществе Нар-Анон. При этом основные свойства созависимости не разрушаются, а продолжают существовать. Между тем, в условиях реализации метода реадальтации реально устранялась созависимость, что в свою очередь становилось фактором разрушения синдрома психической зависимости у самого наркомана.
Проведенное исследование позволило сформулировать следующие выводы:
Психическая зависимость в структуре большого наркоманического синдрома выступает как первичный опыт переживания собственного "могущества", обусловленный употреблением наркотика, и превращается в источник ничем не ограниченного действования по переустройству собственной жизни.
Наркотическая личность представлена такими особенностями индивидуальности, как:
противоречивость и конфликтность потребностей, мотивов и целей наркомана, манипулятивность в общении и избегании близости посредством игр. Ригидные образы наркомана, запечатленные в сознании его родителей, порождаются самовоспроизводящейся формой активности, ядро которой образует деструктивное "хочу и могу".
Психическая зависимость наркомана и созависимость членов его семьи являются аспектами единого процесса - процесса развития наркотической личности. В присутствии родителей у наркомана возрастает конфликтность, лживость, ранимость, закрытость, т.е. актуализируется эго-состояние, представленное в форме Бунтующий Ребенок. В присутствии наркомана у родителей актуализируется эго-состояние Ребенок (в форме Адаптивный Ребенок) и Родитель, с вытеснением эго-состояния Взрослый, что выражается в возрастании ригидности поведения, страхе, чувстве вины и стыда, стремлении к опекающему и контролирующему поведению.
На социальном уровне взаимодействия с наркоманом преобладает эго-состояние Опекающий или Контролирующий Родитель, а на психологическом уровне - Адаптивный Ребенок.
При актуализации у наркозависимого индивида и его родителей эго-состояния Взрослый устраняются условия для развития и воспроизводства наркотической личности и созависимости.
На психологическом уровне у наркозависимого активизируется эго-состояние Ребенок в форме Естественного Дитя, что порождает новые формы поведения и общения в семье.
Проведенное исследование показало приоритетную роль семьи в динамике наркомании. Эвристические возможности концепции отраженной субъектности (В.А. Петровский) и концепции эго-состояний (Э. Берн) позволили нам дать содержательную интерпретацию феноменам, которые ранее только фиксировались, и предложить теоретическую модель психической зависимости и созависимости.
Дальнейшую перспективу исследований образуют:
изучение динамики созависимости у сибсов наркомана и ее влияние на динамику и прогредиентность наркомании;
анализ особенностей формирования созависимости у брачных партнеров наркоманов;
разработка программ профилактики наркомании на основе развития у детей устремлений, не связанных с аддиктивным поведением;
разработка принципов, форм и методов работы с семьей наркомана, направленных на устранение условий воспроизведения и самопорождения психической зависимости и созависимости.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:
Факторы развития наркомании у подростков и юношей. Семья как система внутрисемейных отношений. В кн.: Психологические особенности наркоманов периода взросления (опыт комплексного экспериментально - психологического исследования) / Под ред.С.В. Березина, К.С. Лисецкого. Самара: Изд-во "Самарский университет", 1998 г., с. 65-77.
Семья как фактор первичной и вторичной профилактики наркомании. Групповая работа с родителями наркоманов. В кн.: Пути и методы предупреждения подростковой и юношеской наркомании / Под ред. С.В. Березина, К.С. Лисецкого, И.Б. Орешниковой. Самара: Изд-во "Самарский университет", 1999 г., с. 116-127.
Предупреждение подростковой наркомании. М., Изд-во Институт психотерапии, 2000 г., с. 198. (В соавторстве С.В. Березин, К.С. Лисецкий и другие).
Научно-методические основы первичной профилактики детской наркомании. М.: Государственный НИИ семьи и воспитания, 2000. -168с.

Мне снился сон, короткий сон, длинною в жизнь,
Земля в цветах, Земля в огнях, Земля в тиши.
Спасибо, жизнь, за праздник твой,
Короткое свидание с Землей.

Осень жизни, она всегда внезапна.
Осень жизни, так много дел на завтра.
И все ж приходит день такой,
Когда, пройдя свой путь земной,
Уходим мы по Млечному пути....

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
(1Кор.13:4–8)

Пассивная форма симбиотического союза – это подчинение, или, если воспользоваться клиническим термином, мазохизм». Мазохист избегает невыносимого чувства изоляции и одиночества, делая себя неотъемлемой частью другого человека, который направляет его, руководит им, защищает его. Он является всем для него. Мазохист преувеличивает силу того, кому отдает себя в подчинение. Он всё, я – ничто, я всего лишь часть его. Я это часть величия, силы, уверенности. Мазохист не принимает решений, не идет ни на какой риск; он никогда не бывает, одинок, но не бывает и независим. Мазохистские отношения могут быть связаны с физическим, половым желанием, в этом случае имеет место подчинение, в котором участвует не только ум человека, но и его тело. Может существовать мазохистское подчинение судьбе, болезни, ритмичной музыке, оргиастическому состоянию, производимому наркотиком, гипнотическим трансом, – во всех этих случаях человек отказывается от своей целостности, делает себя орудием кого-то или чего-то вне себя. Он не в состоянии разрешить проблему жизни посредством созидательной деятельности.

Активная форма симбиотического союза – господство, или, используя клинический термин, соотносимый с мазохизмом, садизм. Садист хочет избежать одиночества и чувства замкнутости в себе, делая другого человека неотъемлемой частью самого себя. Он как бы набирается силы, вбирая в себя другого человека, который ему поклоняется.