Мой долгий первый шаг

Меня зовут Виктор, родился я в ближнем Подмосковье в 1954 году. Несмотря на то, что наша семья жила в коммуналке и на строгие законы того времени, мой отец - хронический алкоголик и деспот, стоявший на учете в психоневрологическом диспансере, регулярно варил самогон и в этом доме часто были пьяные, шумные компании. Взрослые сидели за столом, а я под столом с кубиками, так как других игр не было. Вся семья была зависима от состояния и расположения духа отца, которое определялось количеством выпитого спиртного. Он был очень агрессивен и мы с чувством страха ожидали его появления и новых побоев, думая, кому сегодня достанется больше – мне, матери, бабушке или сестре. А бил он по-взрослому. Мать же одновременно безумно любила и боялась отца, и жила между двух огней – ведь меня она тоже любила, жалела, а проявить любовь ко мне при отце не смела. А, однажды придя за мной в детский сад с кулечком в руках (это была моя родная сестра), вызвала во мне жуткую детскую ревность. К этому я не был подготовлен. Рос я не зная отцовской любви, боясь и ненавидя его. Горечь, беспомощность и детская обида не давали мне жить. Отсюда и выражения: « все мы родом из детства».
Мое первое принятие алкоголя состоялось в четыре года. Я плохо кушал и для аппетита отец дал мне хлебнуть Рислинга. И, ведь правда, я поел. Помню, на Новый Год, под Голубой огонек, налили мне шампанского, чтобы я уснул и не мешал им праздновать. Стало как-то безмятежно хорошо и тепло. К следующему Новому году я уже готовился. Это был мой первый кайф, самый сладкий, незабываемый и ни с чем несравнимый, который впоследствии я всегда хотел «поймать» и повторения которого уже никогда не было.
В будничные дни, когда отец забирал меня из детского сада, шел с друзьями в прокуренную пивнушку до ее закрытия, где я все время находился под стойкой и мне регулярно перепадали бутерброды. Дальше путь следовал в ночную биллиардную, я ползал по столам и благополучно засыпал на одном из них. Разбуженный и сонный я шагал домой с пьяным отцом по ночному городу под его блатные песни.
Моя первая школа была четырехлеткой, начальной (всего их было три). Так вот, в мае месяце на выпускной мы-ребятня выпили 0,8 Сидра и завалились в школу, а там пьесу какую-то надо было играть. Учителка ничего понять не может, ей и в голову не могло прийти, что мы подшофе.
В неполных 12 лет во время ловли майских жуков я впервые самостоятельно хлебнул портвейна из рук старших пацанов. В моей голове что-то щелкнуло и я испытал чувство блаженства. В это время я уже курил и не трудно представить, что со мной стало. Ребята помогли мне добраться до дома, где я облевал весь унитаз. Мне повезло, что в этот день отец работал в ночную смену.
Мы, пацанами, как взрослые, отмечали все праздники со спиртным – так было принято. Помню, как во время демонстрации в честь 50- летия Советской власти (мне 13 лет) иду с плакатом со школой с предвкушением застолья в компании друзей с выделением слюны.
Как-то раз, перед Новым годом, я с друзьями затарились вином, и, не зная куда спрятать, ничего лучшего не придумали, как засунуть его под порог школы – уж там его точно никто не найдет! Как же мы были разочарованы, когда через пару дней стали делать выемку….Тогда мы еще не знали, что только водка способна выдержать двадцатиградусный мороз.
В свободное от учебы время собирали и сдавали бутылки, играли на деньги в карты, в «пристеночку», в «расшибалку». Затем накупали вино, сигареты, ездили на ВДНХ, хулиганили, подворовывали, дрались. К 8 классу у меня уже было два привода в милицию (стоял на учете) и только благодаря тому, что мне не исполнилось еще 14 лет, не был отправлен в колонию.
Так началось мое вступление во взрослую жизнь…
Для того, чтобы научиться лучше драться, я стал заниматься боксом, который в моей будущей жизни очень пригодился. Однажды, когда отец в очередной раз поднял на мать руку, я, хлюпик, повис на ней со словами: «Ты мать больше никогда не тронешь!». Каково же было удивление этого взрослого мужика?!. С тех пор он мать больше не трогал, а я самоутвердился, у меня стал появляться стержень.
Я хотел быстрее взрослеть…
«…Я зрелости как равноправья ждал
Жил дерзкой торопливостью
Поскольку молодость считал
Большой несправедливостью.

…Я прибавлял себе года
Не из пижонства пошлого
А потому что мне тогда
Так не хватало прошлого

…Я был настолько молодым,
Что юность оставлял другим»

Вспоминается последний день августа 1969 года (мне уже пятнадцать): завтра идти в 9 класс в новую школу, а мы вчетвером провожаем лето, опившись дешевого вина «Красное Крепкое» по 1рубль 22 копейки, пытаемся кадриться с незнакомыми девчонками. Помню, пошел дождь, я почему-то в нашем парке один в беседке под скамейкой, затем стою, обняв огромную сосну. Добрался до дома глубокой ночью, естественно, весь в грязи, скинул одежду в ванной. Поскольку жили мы в коммуналке в комнате 14 м.кв.- мать с сестрой спали на кровати , я с отцом - на диване , и , переползая через него к стенке, меня стошнило прямо на грудь отца . Вот «кипиш» поднялся! Но он меня уже не бил. Можно вообразить, в каком состоянии и с каким перегаром я пришел 1 сентября в новый класс новой школы!
Рвения к учебе у меня не было и к концу 9 класса я хотел бросить школу. Но мать посулила купить переносной магнитофон «Романтик» за 160 рублей и я продолжил свое «обучение».
После 9-го класса мы с друзьями уговорили своих родителей отправить нас на месяц в трудовой летний лагерь от завода, где они работали. Уж очень хотелось нам свободы! Это был август 1970 года. Лагерь находился в 5 км от Керченского пролива на хуторе Батарейка. В лагере было человек сорок, поровну парней и девчонок. Начальником лагеря был поставлен молодой человек старше нас лет на десять. Наша трудотерапия заключалась в подвязывании лоз винограда лыкой. В шесть часов - подъем, работа до обеда, после шли на море, вечером – танцы. Начальник, зная, что наша компания из четырех пацанов выпивала, дал нам «добро» и подсказал, где можно брать хорошее вино. Родительских денег и наших заначек вполне хватало на дешевое вино и прилагаемую к нему закуску. А выпивка была нам просто необходима для смелости с девчонками на танцах. Контроля и ограничения в питие не было, но на работу выходили справно, порой с головной болью. О похмелке не было речи. Домой я привез пятилитровую канистру вина, чем несказанно обрадовал своего отца. Я понял, что отец принял мое взросление и уже на праздниках я выпивал с ним открыто, не тушуясь.
Новый 1971 год я собирался встретить не дома, а в новой компании. Стояли сильные морозы. Так как дома я уже изрядно выпил, то до компании я не дошел, завалившись по дороге. Поскольку во всю шло празднование Нового Года, все улицы были пусты. Засыпая, я замерзал. И только на мое счастье в пустом дворе оказался случайный прохожий, который затащил меня в подъезд. Эти «случайности» своей жизни я буду вспоминать значительно позже.
Закончив с грехом пополам десятилетку, дед уговорил меня поступить без отрыва от производства в вечерний техникум при заводе. Я продолжал заниматься боксом, меломанить, ходить на танцы, непременно употребляя «портвешок» для смелости при знакомстве с девчонками. Компашки наши всегда были веселые, шумные и обязательно с приключениями.
В 18 лет был призван в ряды Советской Армии. Шел физически подготовленным, с огромным желанием быть защитником своей Родины. Попал в РВСН (ракетные войска стратегического назначения), полгода – школа сержантов, потом – начальник караула по охране и обороне БСП (боевой стартовой позиции). Служил два года в лесу не видя гражданских людей и в отсутствии спиртного.
Армия мне одновременно много что дала и также отняла: дала дисциплинированность, твердость характера, выносливость, ответственность и умение принять решение за себя и подчиненных, отняв при этом психическую стабильность - появилась излишняя импульсивность, нервозность и раздражительность.
Таким я вернулся из Армии и сразу женился (взял женщину с ребенком, через четыре года родился общий). Родители были против моего скоропалительного брака, и хотя они имели трехкомнатную квартиру, я ушел жить на частную. Хотелось своего жилья. В 22 года пошел работать за квартиру и попал в «вагон некурящих»: разношерстная, возрастная «публика» со всех уголков страны. Это была бригада монтажников-высотников, состоящая из взрослых мужиков, многие из которых прошли севера и тюрьмы. Все они видели жизнь не понаслышке и «бухали» как подобает мужикам натуральным. Я никак не вписывался в их команду, поскольку в это время я выпивал не постоянно – по выходным и праздникам, когда перепивал- был рвотный рефлекс без похмельного синдрома. А мне хотелось быть крепким мужиком, научиться пить как пьют в бригаде, не быть «белой вороной» и «заработать авторитет»: для начала – выпить «губастый» водки не запивая. Со временем увеличивалось количество выпиваемого, частота потребления, и я мог на спор выпивать 0,5 литра из горла. Было много здоровья и я думал, что оно будет нескончаемым.
Часто пьянки заканчивались инцидентами, драками и происшествиями. К 24 годам у меня уже было похмелье (сначала – по выходным, потом - и по рабочим дням), появилась агрессия. Отношения с женой стали заметно ухудшаться, детьми я практически не занимался, денег всегда не хватало. Я работал на двух работах, в том числе для того, чтобы были деньги на спиртное (много работал, чтобы можно было много пить).
Так, в 1980 году один товарищ вместо себя предложил мне подзаработать на «шабашке» хорошие деньги после основной работы. На Таганке нужно было полностью разобрать трехэтажный купеческий дом от кровли, перекрытий, перегородок до подвала включительно. Габариты дома были внушительными, высота потолков – около пяти метров. Снова бригада состояла из возрастных, «бухающих» мужиков, к которым тянулся и которым стремился подражать.
В 29 лет я впервые увидел первую смерть от алкоголя моего «бугра» - сорокачетырехлетнего бригадира. Он умирал на моих руках, синея на глазах, с похмелья приняв таблетки нитроглицирина. Три разряда дефибриллятора не помогли. Его жена тогда сказала мне, что это ожидает и меня, если не брошу пить. Но на то время я был сильным, здоровым, выносливым, волевым молодым человеком и думал, что меня это никогда не коснется. Это была моя иллюзия и мой первый звонок! Бригадиром поставили меня, и со временем, в бригаде стали пить До, На и После работы. Если кто-то был гонцом за алкоголем, то на вопрос: «Сколько пузырей брать?» ответ был один: «Бери на все!». В остатке алкоголя никогда не было, его всегда не хватало. Однажды, после работы, с другом (он давно в могиле) сначала долго искали деньги на алкоголь, потом, все-таки, за две цены нашли . И только к 12 часам ночи, жадно, из горла, как страждущие в пустыне, пили его взахлеб, балдея от луны и звезд, забыв обо всем.
К 30 годам я узнал, что такое вытрезвитель, и, тем не менее, смог закончить заочный институт, выходя раз в полгода на сессии с трясущимися руками. На работе в то время был «шуточный» лозунг: «Алкоголизм – забота общая и дело правое. Алкоголизм победит!». Но эта «шутка» превратилась в действительность, алкоголизм полностью овладел мной. Дома было совсем плохо, денег по-прежнему мало. Я был злой, когда пил и когда не было что пить, срывал злобу на детях и жене - один в один повторяя жизненный процесс своего отца. Квартиру трехкомнатную я все-таки получил, но остановиться пить уже не мог. Через год жена сначала подала на алименты, потом- на развод. Квартиру мы разменяли и я еще больше стал пить. Пришла первая «белочка» в виде бегающих крыс. Я принял решение поменять место жительства и работы.
Поскольку за плечами был институт и опыт работы монтажником, меня назначили начальником участка по монтажу металлоконструкций на крупном заводе. В моем подчинении было около 100 человек разновозрастной категории. Спирта и фракции на заводе было в достатке и народ уже с утра начинал «гоношить» в смысле похмелки, но работа выполнялась справно. На это я закрывал глаза, поскольку сам был не без греха. Моя тяга к алкоголю прогрессировала. Чувства одиночества, безнадеги убивали меня, и я топил это в стакане.
Но вот к 33 годам Господь посылает мне палочку-выручалочку – женщину для жизни, которую знал с юности и у которой ко мне были настоящие чувства. Появился шанс начать новую жизнь с чистого листа. Мы поженились. Вторая жена, видя мою зависимость от алкоголя, слезно попросила меня закодироваться. Я согласился. Шел 1987 год. Кодировка по методу Довженко проходила в Феодосии на срок 10 лет за 400 рублей.
Эту первую кодировку я сделал не потому, что мне было плохо жить в употреблении, а из-за жалости к страданиям близких людей. Но даже мысли о расставании с алкоголем навсегда в моем сознании не было. Думал, что придет время - я поумнею, буду относиться к алкоголю иначе и смогу выпивать как все нормальные люди. Тогда я даже и предположить не мог, что алкоголизм – болезнь страшная, неизлечимая, смертельная, что это очень хитрый, коварный, властный, сбивающий с толку враг. Но мой заведомо предреченный проигрыш ему заключался в том, что я был молод, здоров, неглуп и самоуверен, что победа (а это был бой) будет за мной. Как же я был наивен тогда!
Итак, «машина времени» на 10 лет была запущена, нужно было как-то приспосабливаться, выживать без алкоголя, потому что в моем случае это жизнью не назовешь. А что взамен? Представьте себе: у ребенка отняли соску (это я). Жена была мудрой женщиной, стала потихоньку «притягивать» меня к земле. Взяли участок во Владимирской области и я, охваченный этой навязчивой идеей, стал одержимо строиться. Пахал на двух работах, чтобы заработать больше денег. А в ночь с пятницы на субботу на трех «перекладных» (машины тогда не было) уезжал туда, пилил лес на корню за 12 км., зимой трелевал его хлыстами на тракторе и воскресной ночью приезжал обратно. Во время моей кодировки жена была солидарна со мной в спиртном ради моей «сухой трезвости» (а не трезвости ума). Мы не ходили на торжества, юбилеи, дни рождения родственников и друзей – их просто не стало. Всеми этими действиями я пытался убежать от алкоголя. А в организме моем был пожар – безумие без спиртного, я выживал на зубах, испытывая при этом гнев и озлобленность. Я рвал вокруг себя все и всех, что двигалось и не двигалось. Особенно доставалось жене, но она покорно воспринимала меня таким, а я этим пользовался, мотивируя, что идея кодировки исходила от нее, говоря при этом: «это же ты хотела, вот теперь получай». Я все время хотел бухать, поэтому злобе и раздражению моему не было конца.
Со временем стал появляться материальный достаток, я купил подержанную «копейку», в своей одержимости достроил дом, в начале 90-х открыл свое дело (напарником был друг детства) - автосервис площадью 800 кв.метров. Казалось бы – жизнь удалась, а радости нет. Прошло 6,5 лет моего трезвого безумия, весь мой организм жил предвкушением быстрейшего срыва и я выискивал повод для этого. И вот, в 1994 году, дождавшись «веской» ситуации, ставшей причиной для «развязки», я, в обиде на весь мир, написал письмо: «В моей смерти прошу никого не винить», налил стакан, выпил и прислушался… Умирать не хотелось, но тяга была сильнее страха смерти.
В результате, за три месяца я догнал то количество выпитого спиртного, что не выпил за 6,5 лет. Был случай, наглядно показывающий полное безумие моего алкоголизма. Будучи летом с семьей в деревне, я с утра хорошо затарился водкой и сделав заначки от домашних в сарае, стал пилить дрова на задворках. Мне, слава Богу, никто не мешал пить, за исключением, когда настойчиво звали на обед, а потом и ужин, которые я проигнорировал. К этому времени мой отдохнувший организм был устроен так, что каждые 20-30 минут требовал допинга. У меня была своя еда: запивон, пара яблок, а главное – много водки, которая сегодня не кончится. Она давала силы, радость и мне никто не был нужен. Какое счастье! Наконец-то я дорвался! Однако, смеркалось. Осталось распилить последнее бревно. Цепь у электропилы «Парма» за целый день затупилась и ослабла, да и я стал терять силы и бдительность, появилась усталость. Решил сделать последний распил. Произошел «обратный удар» цепной пилы в область переносицы. Не знаю, через какое время пришел в себя, кровь хлестала с разорванного носа. Руками собрав его, дошел до избы. Близкие повезли меня в больницу за 50 км. Прицепом я взял с собой бутылку водки. В дороге и находясь на операционном столе, я пил, так как наркоз уже был бесполезен и врач это понимал (зашивал на живую).
Жена опять со смирением отнеслась к возврату моей старой жизни, так как считала, что часть вины в той ситуации лежит и на ее плечах (а я подсаживал ее на чувство вины). Она сначала стала выпивать со мной, чтобы мне меньше доставалось, и постепенно втянулась сама. У нас были большие веселые, шумные компании, мы имели материальную возможность хорошо отдыхать.
Алкоголь, с одной стороны, был моим помощником, с ним все спорилось, было интересно, радостно, весело. Он снимал физическую нагрузку, стресс, раскрепощал в сексе, помогал уходить от реалий жизни, решать важные жизненные проблемы, в том числе криминальные разборки в бизнесе 90-х годов.
А, с другой стороны, он так безжалостно и жестоко ежедневно разбивал мое здоровье, нарушал психику, оголял нервы, давая взамен беспокойство, раздражительность, бессонницу, одиночество и безысходность, нанося ущерб близким людям. Появился ряд заболеваний внутренних органов: язва желудка, панкреатит, болезни суставов, разрушение костей (алкоголь вымывает кальций).
Со временем алкоголь занял главенствующую роль в моей жизни. Он окончательно овладел мной: я стал полностью управляемым и зависимым от него. Ради него я готов был жить, работать, терять жен, детей, здоровье. Короче, алкоголь для меня был ВСЕМ. Иногда наступало время редких просветов, когда я честно раскаивался, извинялся, чувство вины приводило к самоуничижению, внутренней пустоте и ненужности. Я пытался найти себя в религии, ездил по монастырям и храмам, постился (не ел мясо, рыбу, молочку), и в это же время пил. А по окончании поста оказывался в больнице с язвой и панкреатитом. И снова возвращались стыд и отчаяние, которые опять заливал спиртным.
Раньше я мог выходить из запоев через купание, обливание холодной водой, баню, ходьбу по несколько часов в лесу, слегка похмеляясь. Теперь мне на короткое время помогали капельницы, регулярные заезды в больничку, кодировки (их было восемь), подшивки (две). При очередной кодировке я слезно умолял врачей: «Ну сделайте же, наконец, что-нибудь!» в надежде, что они могут сделать так, чтобы я мог пить умеренно, как многие люди, меня окружавшие. Я не хотел бросать пить навсегда, поскольку жизнь без спиртного себе не представлял. Даже провокации не пугали меня – настолько сильна была тяга. А, самое главное, об этой страшной болезни мне никто не говорил.
И вот пришло время, когда я не мог обходиться без спиртного даже за рулем. Спиртное всегда сопровождало меня в машине. В эти беспредельные 90-е годы езда под градусом считалась нормой. О каком здравомыслии можно говорить, если, подъезжая к дому, просто вываливался из машины? Меня останавливали гаишники и я всегда откупался. Большую часть бизнеса я потерял из-за алкоголя: вместо автосервиса остался шиномонтаж, который приносил мне на тот момент доход, позволяющий пить не выходя из дома – пить что хочу и сколько хочу, не влезая особо в работу. И это уже устраивало всех – меня, жену, работников, которые меня обворовывали.
Второй «звонок» прозвенел в 1997 году…У меня работал старший сын с друзьями, и все также пили и ездили на машинах пьяные (даже страшно вспомнить). Так вот, сначала разбиваются друзья сына – один труп и два инвалида. А следом – мой сын «поддатый» сталкивается на «восьмерке» лоб в лоб с БМВ. Ему было тогда 23 года – это был третий «звонок»! Но эти «звонки» я не слышал.
К тому времени моя супруга стала регулярно составлять мне компанию. Этот коварный враг стал также засасывать и ее. Спиртное в доме, на даче, в гараже, машине не переводилось. Жена уже больше не отговаривала меня, чтобы я не пил за рулем, а также выпивала и ехала со мной.
Четвертый звонок был набатом. В августе 2001 года я с супругой и одной семейной парой на моей машине (я за рулем) поехали на дачу, предварительно вместе выпив. И на повороте в бок врезается Фольцваген-транспортер, груженый моторами. В результате погибают моя жена и ее подруга. Когда я пришел в себя на операционном столе - я выл, орал, кричал: «Зачем меня штопаете? Я не хочу жить!». Но в то же время во мне присутствовал страх и инстинкт самосохранения. На мне был подсумок весь в крови с деньгами. Я попросил врача взять из него деньги и не освидетельствовать алкоголя в моей крови, что он и сделал. Тогда в больнице я молил Бога, чтобы этот кошмар быстрее закончился и обещал Ему, что если меня не посадят – я никогда не притронусь к алкоголю.
Но менее чем через полгода, на Новый Год, я выпил шампанского и все возвратилось на круги своя. Началась череда судов. Судебные дела продолжались почти пять лет и я каждый день с замиранием сердца подходил к почтовому ящику в предверии очередной повестки в суд. От этого напряжения я пил еще больше. В ожидании одного из судебных заседания - я с глубокого похмелья (меня всего корежило, нервы были на пределе) - сорвался в ближайшую лавку, влил в себя 150 и быстро вернулся обратно. Мне было все равно: есть от меня запах или нет. Свой страх я заливал спиртным. А по ночам слезно продолжал молиться. Это были искренние молитвы. Думаю, Господь меня услышал - мне дали два года условно.

Насколько же алкоголь сильный гад! Чувство вины не давало мне жить, я полностью был разбит физически, психически, духовно, стал пить со страшной силой, воя волком по ночам. Казалось, Бог спрашивал у меня: «Сколько же тебе нужно давать звонков, чтобы ты Меня услышал?». Но бес не отпускал меня. Он сидел у меня на левом плече (я его постоянно чувствовал) и, независимо от времени года и суток, диктовал мне на ухо как жить, загоняя все дальше в угол. Он убивал меня медленно со знанием своего дела. Я чувствовал полную безысходность и апатию к жизни от самоуничтожения и сжирания себя. Но на этом звонки в мой адрес не закончились. По ком звонит колокол?
Как я упоминал ранее, у меня остался еще один младший сын от первого брака, который за время моего жизненного плавания успел пристраститься к наркотикам. Начинал он с курева травки и постепенно, перейдя запретную черту, плотно сел на иглу. Время от времени я пытался вытащить его. Но что я мог тогда, когда у самого душа кипела от одиночества и боли? Да и не слышал он меня. Пятый звонок был в феврале 2009 года. Сыну было тридцать лет, когда его нашли в подъезде чужого дома на лестничной клетке «заширенным» в пах. Был передоз.
Руки на себя наложить я не мог. Снова стал ездить по монастырям, церквам на отчитку к святым отцам, читать много молитв, исповедоваться, но, отстояв очередную службу, опять напивался. Обращался к колдунам и колдуньям разных мастей, но ничего не срабатывало. Моих воздержаний от алкоголя хватало всего на три дня, когда затолкнуть его во внутрь было невозможно. В кодировки и подшивки я давно не верил, но и о полном расставании с алкоголем (навсегда) не было и речи. На моем жизненном пути всегда встречались люди, сострадающие и помогающие мне. Была тетка, всегда молящаяся за меня до самой смерти. Почему-то Бог давал мне в помощь медсестер, даже из наркологии. Я не выбирал их, но использовал в нужный момент «отходняка» через капельницы или больничку.
Вспоминаю случай, когда в очередной раз с интоксикацией попал в терапию. Казалось бы, меня прокапали, а я как ванька-встанька хожу ночью по коридору. Врачиха – своя, делает мне укол реланиума, говорит : «Сейчас будешь спать как убитый». А он меня не берет и я опять хожу по коридору. Она мне второй … Это я о нервной системе, разрушенной алкоголем.
Пытаясь как-то поправить свое здоровье в санаториях, я думал, что теперь-то уж точно буду заниматься лечением, и с полным безумием набирал множество процедур. Но моей трезвости хватало всего на пару дней. На третий день, уже с утра похмелившись, приходил на процедуры со страшным перегаром, а через неделю оказывался под капельницей в наркодиспансере, и оттуда прямиком домой. Даже по пьяни познакомившись с женщиной в санатории в одной из стран СНГ, скоропалительно женился. И, поскольку я пил, слава Богу, брак долго не продлился.
Уезжая отдыхать за границу, моей главной задачей было пройти пограничный контроль туда и обратно. Приезжая домой, на вопрос: «Что видел, где был?» ответа не находил, так как ничего не помнил.
Каждый раз во время выхода из запоя, я клялся и божился, что он последний. Но как только отпускало, меня начинало подсасывать и наступала невыносимая тяга. Бес с левого плеча уговаривал в очередной раз: «Давай, начинай выпивать как все нормальные люди – вечером после работы, за ужином, три стопочки, и не более, хорошей водочки». А с правой стороны другая сила говорила: «Ведь ты уже все это пробовал и ничего не получалось». В левое ухо дышало: «Это в те разы не получалось, а в этот раз обязательно получится». И я исполнял «развод» левой стороны. В первый вечер выпивал три стопочки, с радостью отмечая: «Ведь могу же, когда захочу!». На второй вечер уже было четыре стопки, на третий – пять, и я опять слетал с катушек.
Когда организм полностью отравлялся от какого-то напитка, я ругал все и всех – что это пойло отравлено, переходил на другое, опять травился и опять ругал всех, меняя водку на пиво, пиво на вино, вино на виски, виски на водку. Моя безумная голова могла развести меня с безалкогольного пива (для затравки). Но все заканчивалось тем, что я опять напивался в хлам. И это продолжалось бесконечно. Мне было все-равно что пить, главное, чтобы в голове что-то щелкнуло и перевернулось мышление, поскольку алкоголь окунал меня в другую жизнь. Я всегда мечтал поймать свой самый первый кайф. Но этого почему-то не происходило. Спиртное перестало приносить мне прежнее удовольствие, и в таких количествах, как раньше, я употреблять уже не мог. По старинке, оно у меня было «заныкано» везде: квартире, гараже, на даче, в хозблоке, туалете, в машине, хотя смысл «нычки» был потерян- близких никого не осталось. Когда ложился на ночь спать, бутылку ставил в изголовье, перемешивал снотворное со спиртным, но сна хватало максимум на пару часов и я опять «допинговался». Продолжали развиваться болезни: язва желудка, панкреатит, печень была увеличена. Появились слуховые галлюцинации.
«Как темно бывает перед рассветом» - это самое страшное время, когда за ночь раз пять просыпаешься в холодном вонючем поту со сведенными руками и ногами, когда колотун не проходит и тело ледяное, а утром обнаруживаешь себя в ссаной кровати. Потом доползаешь до туалета и видишь кровь, идущую верхом и низом, а глядя в зеркало просто не узнаешь себя. Если пойло заканчивается, то, пряча глаза и всего боясь (даже лая сявки и перехода улицы), из последних сил тащишься за тем, без чего уже не можешь существовать. Мне давно не нужна была компания, я уже привык к одиночеству и намеренно убивал себя. Мне хотелось уснуть и не проснуться. Перед последним запоем у меня случилась еще одна «белка», из которой я еле вылез.
И вот, я на даче в ночь на 3 августа 2013 года опять проснулся в обоссаной кровати. По привычке, выработанной десятилетиями, нужен был очередной «допинг», мне было лихо как никогда. Слава Богу, всякого пойла в доме хватало. Но вот в чем беда – ничто из спиртного мне не лезло, я не мог проглотить внутрь с множеством попыток даже наперсток чего-либо. Я не понимал, что происходит. Мне становилось все хуже и хуже. Я не знал, что делать. И тогда я взвыл, метаясь по дому, ползая по полу, кричал, стонал, орал, весь в слезах и соплях. Я сетовал на Бога: «Ты забрал у меня всех близких, но Ты и лишаешь меня самого главного, что помогало мне выживать и не накладывать на себя руки!». Мною обуял страх и паника. Это была настоящая агония. Я просил Его забрать меня, смысл жизни давно уже был потерян. Я искренне молил смерти, только мгновенной. Но у Него на меня, как выяснилось позже, были свои планы, о которых я и не мог предполагать. Так прошла ночь.
Утром мне позвонил человек (ранее были отношения) и, узнав о моем состоянии, попросил записать телефон какого-то наркологического реабилитационного центра, где мне бы могли помочь, так как есть опыт других в помощи. Меня эти разговоры раздражали, поскольку было уже все давно перепробовано. Я никому и ни во что не верил. Тем не менее, двумя руками держа авторучку (так колотило), записал телефон. Потом еще несколько раз пробовал затолкнуть что-нибудь из пойла, но ничего не получилось. Давление зашкаливало за двести, хотелось просто легкой, быстрой смерти. Я напился таблеток, в том числе успокоительных, и не знаю почему, набрал номер ребцентра. На том конце провода мне сказали, что готовы со мной встретиться после десятидневного воздержания. Но я-то знал, что если не умру сейчас, то 10 дней я уж точно никак не продержусь, так как через три дня должно отпустить и я опять окунусь в свой ад. В это время не только еда и спиртное, но и вода не лезла. И что произошло? Я промучился три дня, наступил четвертый, затем пятый, шестой… А я был трезвый. Далее сработало мое эго. Я принципиально хотел доказать этой платной клинике, какие они гады – берут деньги, а результата опять нет и нет ничего нового для меня, измученного и всего видевшего. Чем меня можно удивить? Ведь я же все-равно запью. Скорее всего, это был еще и азарт. Я впервые за долгое время употребления, без оказания медицинской помощи, сам (позднее понял, что это не так – Бог смилостивился надо мной) вылез из очередного страшного запоя. Это было для меня Чудо.
14 августа 2013 года я приехал в клинику, принял мужчина лет шестидесяти пяти, он был нарколог-психолог. Стал задавать вопросы и я дерзко отвечал на них, будучи уверенным, что ничего из этой затеи не получится. Одним из вопросов был: «Ты чего сюда пришел? Смерти боишься?». Я ему честно ответил, что смерти не боюсь и даже выпрашивал ее, только чтоб сразу и безболезненно. А боюсь я, будучи в здравом уме, лежать в кровати, не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой, в собственном говне, видеть белый потолок. И некому подать стакан воды.
На первое собеседование было обязательным приходить с родственниками - это было условием его приема. Только я был один. Он попросил меня рассказать о своей жизни, стаже употребления, силе тяги к спиртному. Потом спросил: «А чем же ты станешь заполнять свою опустевшую алкогольную нишу? Ведь у тебя нет семьи, друзей, увлечений?». В его словах я услышал не только вопрос, но и сожаление, неуверенность в успехе моего выздоровления (видимо, даже для него, я был пациентом практически безнадежным). Оказалось, с его слов, что у меня к этому времени была завершающая вторая стадия алкоголизма, переходящая в третью. От него я впервые услышал правду об алкоголизме. Главное, я узнал, что это - болезнь страшная, неизлечимая, смертельная. Я стал с ним разгребать свою жизнь, узнавать причины своей болезни: был ли я с рождения алкоголиком или стал им?. Меня заинтересовало и зацепило наше совместное мышление. Это была не лекция. Он постепенно подвел к тому, что мне вообще нельзя притрагиваться к алкоголю (а я всю свою жизнь неистово хотел научиться правильно пить). Нужно было навсегда закрыть эту бредовую идею – несбыточную мечту- лазейку, в которую я нырял как в последний раз (а вдруг в этот раз получится пить как у нормального человека). Это хитрость и коварство врага – алкоголя.
Там я впервые услышал об анонимных алкоголиках и 12-ти шаговой программе.
Для того, чтобы тяга не накрывала, врач дал мне некоторые рекомендации: не посещать соответствующие компании, не быть голодным, злым, раздраженным и через год показаться ему.
Так я жил четыре месяца. А в декабре 2013 года у меня случилась встреча с молодым священником (это я теперь знаю, что ничего случайного не бывает), мы с ним разоткровенничались, хотя он годился мне в сыновья. Он почему-то спросил, есть ли у меня проблемы с алкоголем. Я честно ответил, что есть. На что он предложил мне почитать книгу «Анонимные Алкоголики». Сначала я скептически отнесся к ней, ведь она была написана американцами. А когда стал вникать в написанное, то понял, что она написана для меня и про меня. Возвращая книгу, священник дал мне визитку анонимных алкоголиков с телефонами. Сказал, что, при желании, можешь позвонить. И я позвонил 4 января 2014 года. На другом конце провода женский голос спросил, чем может помочь, где я живу, и обозначил ближайшую группу в Москве, а также телефон группы. Я набрал номер – ответил мужчина, представился Алексеем, назвал точный адрес и время проведения группы. Пока я добирался туда, он несколько раз перезванивал, интересуясь, точно ли я еду, не поменял ли решение, что было для меня удивительным. Когда я приехал, увидел мужчину помоложе себя с сынишкой лет шести. Оказалось, он уже 19 лет не пьет. Больше на группе никого не было. Он что-то рассказывал, я ничего не понимал, но четко записал рекомендации: первые 90 дней – 90 групп, найти себе наставника. А, поскольку я упертый перфекционист, то ходил и ездил порой на 2-3 группы с утра до вечера, тем более, возможности такие были. Каково было мое удивление, когда на одном из собраний увидел священника, давшего мне визитку АА. Я захотел попробовать начать новую жизнь.
Но не все было так гладко. Помню, на второй группе, ведущий произнес слово «спонсор», меня всего передернуло и я сцепился с ним. В толковом словаре русского языка Ожегова С.И. спонсор – поручитель, заказчик, устроитель, финансирующая сторона, а наставник – учитель и воспитатель, руководитель. До сих пор на собраниях слово «спонсор» мне режет уши. А на одной из последующих групп была спикерская, которая мне очень понравилась, тем более, что она была для меня первой. После собрания подошел к спикеру (он был на лет пять моложе меня) и попросил его быть моим наставником. На что он, слово в слово, спросил: « А ты готов говно жрать?». Я был обескуражен, но ответил, что говна за свою жизнь сожрал немало, ну, а если еще надо будет- то готов. Он очень торопился, на ходу спросил, есть ли у меня книга и сказал, что в ней нужно что-то отметить, выделить. Со своим высшим образованием я ничего не понял. Трезвости на тот момент у него было около трех лет и жил он от меня в 100 км. Я каждый вечер по телефону отрапортовывал ему: «Я- Виктор, алкоголик, сегодня трезвый» и , не понимая, что-же мне делать с этой книгой, спрашивал его. Он сказал, что через неделю встретимся на той же группе и поговорим. Я, по-прежнему, ездил на другие группы и с нетерпением ждал этой встречи. В тот день приехал пораньше, занял места для двоих, налил чай. Он тоже приехал, стал общаться с другими людьми. Я подошел и, поздоровавшись, предложил ему поговорить со мной, услышать историю моей жизни, подробно, на примере, разобрать работу с книгой. Он сказал: «После собрания». Собрание закончилось, он стал спешно собираться делать какой-то шаг (тогда я в этом ничего не понимал). Я ему говорю: «Ты объясни мне по-русски, что надо делать?». А он мне: «Ты такой бестолковый, ничего не понимаешь». Я ему в ответ: «Ты русский язык не знаешь, поэтому и объяснить не можешь». Он мне: «Я не знаю? Да у меня мать – преподаватель русского и литературы!». А я: «Мать преподаватель, а сын - дурак!». Он мне: «Ты безумен!». Я был в гневе: «Это я-то безумен?». Не знаю, как мы там не передрались (а это было святое место), но вышел я оттуда с твердым намерением нажраться. Мысли путались: «Напиться и сдохнуть!». Жить не хотелось. То, что начинало во мне зарождаться- вера в будущее- было порушено, не оставляя никаких надежд. Мне казалось, что бесы никак не хотели отпускать мою душу. И, тем не менее, каким-то чудесным образом, я прошел один, затем другой виноводочные магазины, а через три часа оказался на другой группе.
Мне было мучительно больно и очень одиноко. «Зачем я здесь?». Началось собрание. Все сидят с довольными, а некоторые радостными и счастливыми на вид лицами, говорят о какой-то духовности. «В игры друг с другом играют и со мной тоже», - подумал я. Это вызывало во мне негодование. «Но со мной это не пройдет! Три часа назад я видел, какие вы бездушные!». Чувства обиды, саможалости, ненужности и отчаяния не покидали меня. И вот на этой волне эмоций заканчивается собрание. Они все обнимаются, целуются, а я со стопроцентной уверенностью, что сейчас же нажрусь, направляюсь к выходу. И вдруг ко мне как-то незаметно подходит возрастной мужичок и начинает заговаривать со мной. Потом, как-бы невзначай, предлагает на какой-то малой группе пройти по шагам. Конечно, я не был готов к такому повороту событий , поскольку поставил на себе крест и мысленно уже пил. Но что-то было в этом мужике такое, что подкупило меня, чего я не увидел на предыдущей группе. Я потом понял. Это было понимание меня, сочувствие, разделение моей душевной боли, доброта и желание помочь. Я ему сказал, что со мной будет непросто. На что он ответил: «С Божьей помощью все получится, а не понравится – уйдешь.» Я согласился. И Бог дал мне, пройдя через все тернии и испытания именно того наставника, который нужен был мне. Он тоже все перепробовал, борясь с алкоголем, до прихода в АА, на то время, оставаясь трезвым почему-то уже одиннадцать лет.
Для меня это был феномен, наглядный пример. Я поверил ему и захотел того же, что имел он. Для новичка, особенно на первых порах, очень важна группа – та атмосфера взаимопонимания, в которую он попадает, те люди, которые его встречают. На сегодняшний день, в моем понимании, есть теплые и холодные, а еще есть, к сожалению, группы мертвые.
Так началась моя новая жизнь. У меня самого появились желание и готовность поменять в корне свою жизнь (а не потому, что кто-то просил или настаивал на этом), тогда и пришла свобода от алкоголя – какое счастье! Бог дал мне шанс, и я им воспользовался - зацепился за программу. Я выполнял все рекомендации наставника: группы 90 х 90, работа по шагам, служение. С первого месяца в АА стал ходить по 12-му шагу в наркодиспансер в надежде, что мой жизненный опыт кому-то принесет пользу. А через два месяца, с Божьей помощью, открыли группу «Чудо…» в честь нашего города.
Это было началом моего выздоровления не только физического, но и духовного. Для этого необходимы желание, готовность, честность, открытость. Залогом (фундаментом) моего выздоровления стало 100% принятие 1-го шага. Задавая себе вопрос: «Оставил ли я хоть какую-то маленькую лазейку для возврата в прошлую жизнь употребления алкоголя?», честно отвечал: «Нет!». Я полностью капитулировал. В моем понимании, 1-й шаг делается один раз и на всю жизнь. Мой опыт показывает, что только оставшись в полном одиночестве, не имея никого из близких вокруг себя, стоя на краю обрыва, мне пришлось самому сделать выбор между жизнью и смертью. Я выбрал жизнь. Бес перестал сидеть на моем левом плече, ведь я всегда чувствовал присутствие своего диктатора. Только когда я был полностью обессилен в битве с ним и попросил от всего сердца помощи откуда-то свыше, Бог услышал меня. И когда я с Богом – у меня всегда есть выбор.
Во время прохождения шагов постоянно торопил наставника - за плечами был тяжелый жизненный груз и мне было необходимо как можно быстрее освободиться от него. Я сомневался, насколько качественно прохожу 12-ти шаговую программу, на что мой наставник сказал: «Не парься, со временем тебя шаги догонят», в чем и убеждаюсь по сей день. Программа АА – это программа действия, пусть даже ошибочного, методом себя понуждения делать в первую очередь то, что тебе не хочется. Она учит не просто быть трезвым, но и как полноценно жить трезвым.
Вся жизнь состоит из ситуаций. Их создает Бог. В моем случае, я более 40 лет боролся разными средствами с этим страшным недугом-алкоголизмом в надежде победить его. В результате были огромные потери, которые невозможно вернуть. Я сетовал на Бога - с детства, по религиозным убеждениям, Он для меня представлялся строгим, сердитым, карающим, но в то же время я ждал от него какого-то чуда. И разбирая с наставником свою жизнь, выяснил, что более чем в 20-ти случаях я не должен был остаться в живых. Раньше я считал, что это связано стечением обстоятельств, везением, случайностью, совпадением. Сегодня понимаю, что ничего в этой жизни не бывает случайным – все закономерно и Бог любит меня. Он меня всю жизнь нес на руках, всегда был со мной и во мне. В поисках ответа на вопрос, почему он оставил меня жить, указал путь в АА пусть даже в 59 лет, я понял, что Бог каждому дает по силам, у каждого свое дно и у каждого свой путь. А если я искренне хочу изменить свою жизнь и от всей души прошу Его об этом, то Он дает шанс – жить по-другому, с пользой не столько для себя, сколько для других ( быть человечным и сознательным).
Когда через год я прошел диспансеризацию, результаты анализов были ошеломляющими, все мои внутренние органы были в полном порядке. Даже врачи недоумевали, что все восстановилось. В то же время я показался в ребцентре своему врачу наркологу-психологу. Он удивился и очень обрадовался, увидев меня трезвым. Я признался, что нашел-таки чем заполнить пустоту алкогольной ниши – Анонимными Алкоголиками. И он сказал: «Я рад за тебя! Передай своим новым друзьям большой привет!».
Бог и поныне не перестает удивлять меня разными чудесами, своим могуществом и любовью в этой новой для меня, другой жизни. Главным Его подарком стала любимая и любящая супруга. Так что, ребята, выход есть!...Выбор всегда остается за человеком!!!