Доктор Боб и славные ветераны
Найдя место для собрания, Генриетта известила некоторых членов Оксфордской Группы о встрече. «Я решила, что люди в Оксфордской Группе никогда не рассказывали о событиях, дорого им обошедшихся, которые могли бы своим примером подтолкнуть Боба переступить через гордость и поделиться тем, что, как я думала, ему так трудно сказать» — рассказывает она.
«Я предупредила Анну, что собираюсь провести это собрание. Я не сказала ей, что оно предназначено для Боба, но я сказала: "Готовьтесь к сложному разговору. Не надейтесь, что будем ходить вокруг да около".
Мы все искренне делились своими недостатками и своими успехами в их преодолении. Затем наступила тишина, и я ждала, и думала: "Скажет ли Боб что-нибудь?"
И действительно, своим глубоким серьезным тоном он сказал: "Что ж, мои дорогие, вы все, я уверен, поделились самым сокровенным, и я собираюсь рассказать вам о том, что может стоить мне моей профессии. Я тайный пьяница, и я не могу остановиться".
Мы сказали: "Вы хотите, чтобы мы за вас помолились?"
Затем кто-то спросил: "Нам встать на колени?"
Он сказал: "Да", — и мы так и сделали». (Это было началом собрания в среду вечером в доме Уильямсов, которые, по словам доктора Боба «позволили нам попортить штукатурку и дверные косяки, пока мы катали стулья вверх и вниз по лестнице». Собрания продолжались в доме Т. Генри вплоть до 1954 года, долгое время после того, как алкоголики уже «раскрутили» АА.)
«Следующим утром, — продолжает Генриетта, — я, ничего не знавшая до этого об алкоголизме (думала, что человеку полагается пить, как джентльмену, и это все, что я знала), молилась за Боба.
Я говорила: "Боже, я ничего не знаю о пьянстве, но я
сказала Бобу о своей уверенности, что если он и вел такой
образ жизни, он сможет бросить пить. Сейчас мне нужна твоя
помощь, Господи". Что-то сказало мне — я называю это
указанием пути; это был как будто голос у меня в голове: "Боб не
должен прикасаться даже к капле алкоголя".