Привет, народ.
Я жутко устала за последнюю неделю. Просто вот в хламину убита. Причем, я бы не сказала, что у нас тут был трешняк с Женькой, не шумели, не кричали, не стучали, зато наговорились всласть. Я хоть душу отвела. И секс был неплох. И иногда хочется прижаться к парню, - я из тех женщин, которые в этом нуждаются. И не в сексе дело, а просто в дружеских обьятьях.
Вы вряд ли поймете, но мне для такого нужен парень. Я с детства же так. Прислониться к парню, выговориться ему, выплакаться, если надо, - насколько я знаю мужиков, дальше не пойдет. У меня нет подруг, с которыми я бы распивала винишко на кухне. У меня все подруги малость не того пола.
Верочка, умница, сказала там на дзене, что детские комплексы трудно сломать, схема то уже сложилась и вбита в мозг. Это там одна девочка сказала, что я какие то ужасы рассказываю, - это я еще далеко не все рассказываю. Тоже меня обвинила в негативе против женщин. Да нет уж больше негатива. Есть недоверие. И есть привычка. Я с юности помню, как я напрягалась, если какую то девку кроме меня брали на рыбалку. Я знала, что что то непременно будет не так. И так и получалось, в разных вариациях. Я даже пару раз сказала, не помню уж кому, что я буду всегда на стороне друга, женской солидарности во мне нет, - если я дружу с парнем, то при чем тут его баба вообще? На меня пусть не рассчитывают, я его буду покрывать, я буду на его стороне, и если я что то знаю о его косяках, то дальше меня не пойдет. Потому со мной и делились, что я посочувствую по женски, а молчать буду, как мужчина. Нет, ну правда? Если я дружу, к примеру, с Вольдемаром, так бесполезно мне на него жаловаться. Иди и выплачись подружке, а я не она. Мне нравится Ленка, но друг я не ей, а ему. Мало ли, что я знаю. Последний человек, которому я выдам информацию, это его жена.
Вот, примерно так.
Сегодня тоже. Женька уехал, я через пару часов позвонила. Дома, конечно, дрыхнет. Жена схватила трубку, что по какому поводу я звоню, так я сказала, что мне Женька деньги за сигареты должен. Она тут же успокоилась, - ааа, разбирайтесь сами. Говорю, - мы так и сделаем, если вы чужие трубки хватать не будете. А че мне надо было сказать? Правду? Так я правду и сказала. Просто не всю. Вот именно, что мы сами разберемся. Женька ж тоже устал не меньше меня. Я даже рада, что он уехал, я хоть пару часов нормально поспала. Мы почти ничего не ели целую неделю, так хоть пожрет.
Он мне, конечно, не помощник и не спаситель. Но он парень, которого я к тому же давно знаю. Нас Серега познакомил еще до того, как я последний раз к Юрке уехала. Я рассказала Женьке про Юрку. Он мне, - только не плачь. А по кому мне плакать? Да и не плачу я уже. Просто страшно. И очень много, просто толпа трогательных воспоминаний. Я же была почти счастлива тогда. Я ему даже сказала, что и звонила Юре по пьяни, с дикой надеждой услышать его хриплый голос в трубке. Счас меня отматерят, и я лягу спать спокойно и с улыбкой. И буду знать, что меня примут в крошечной квартирке на Советской, а уж на дорогу в Петрозаводск я как то найду. Но Юры больше нет, и мне даже не отдали вещи. Даже не позвонили. Не сообщили. Будто я ему вообще никто. Если б еще не одновременно две катастрофы с разницей в два дня. Я два месяца вся больная опухшая от слез ходила. Но поверьте мне, - Юрка заслужил, чтоб по нему плакали. Просто я осталась совсем одна, а это не годится. Мне очень жалко Сережку, и не надо мне тут, что это дно. Это не дно, просто больной человек. А Женька ему друг, только он один и поймет. Не нашим же девочкам плакаться, которые говорят, что я готова дать кому угодно за кусок хлеба. Вот, забавно, что после такого меня еще и спрашивают насчет негатива против женщин. Я Женьке рассказала, что Юре был 61 год, и все кричали, что я сплю со стариком. Ну, и что? Кому какое дело, казалось бы? Если б он мне не нравился, я б с ним вообще изначально б не пошла. Мы познакомились 7го января, а кражи начались 29го марта и продолжались весь апрель. А деньги с Израиля пришли Арсению за квартиру, а не мне. И эта мразь обнаглела настолько, что принялась вещи выносить у меня на глазах. А я сделать ничего не могла, я тогда еще не знала, что Юра меня в дом на правах жены возьмет. А надо было идти к нему сразу, еще в апреле. Он же жил через дорогу. Но я до последнего ничего ему даже не говорила. Я никому из друзей даже не говорила, кроме Лехи.
Я вот считаю, что Шайтанов мог бы помочь прекрасно, хотя бы сьехать оттуда. Он же миллионер по российским меркам. Но он тупо отвернулся от женщины, которая почти 30 лет была его женой. Он даже трубку не взял. Мерзавец. И Леха, кстати, тоже. Мы поругались в хлам, и мне все равно, навсегда или нет. Он меня что то правда достал. Я больше не хочу его грубость хамскую слушать. Вот, казалось бы, - какое тебе дело, с кем я сплю?! Я бы ни с кем не спала, если б у нас была семья, а не бесконечная пьянка за мои причем деньги. Был бы мужиком, имел бы совесть. Мало я с ним возилась?! Да на одних наркологов было 30 тысяч потрачено. Сколько я готовила, чтоб научить его есть, телевизор купила, абсолютно не нужный мне, но для него, а он мне мозг вынес этим телеком. Пришлось продать за полцены. Я не могу спать, когда телек орет в ухо, - Юрка два года телек в наушниках смотрел. У меня же больные нервы, я не терплю лишних звуков. К тому же на фиг телек, если в доме два компа?! Издевался просто. Я уже не могла больше не спать по трое суток, и при этом постоянно следить за ним. Чтоб пожара не было, чтоб не избил никого, не выломал замки. Я просто тупо сбежала к Арсению на хату, чтоб наступила наконец то тишина. Чего он меня и раскрутил на откровения, что я уже даже говорила с трудом. В сугроб хотела лечь и сдохнуть, чтоб покой настал. Еле на ногах держалась. А Леха продолжал свою оперу.
Вот не звонит, и пусть не звонит. Пошел он, я ему так и сказала. Он все человеческое уже пропил. И еще считает себя вправе обижаться на меня за Женьку. А ничего, что я с ноября одна, да еще после травмы, которая явно мне какой то нерв убила?!! Я поговорить то хоть с кем то могу?! На Данилы надежды нет. Он запросто мог бы стать мне другом, будь мне 25, а не 48. И на него, кстати, я тоже в обиде перманентной. Вера говорит, что с ним что то не так, и я ей верю. Да, я могла бы сдать все это гораздо дороже, при этом не стесняться брать деньги каждый месяц определенного числа. А Данил меня как то исподволь в такие рамки загнал, так построил отношения, что я ему слово сказать боюсь, не то, что о делах условия поставить.
И тут Женька. Хоть потрепаться. И чтоб обнял.
Я не жалею, хотя больше этого не будет. Извините меня, я с ним делилась неделю, а сегодня деньги кончились, так он взял и уехал домой, вместо того, чтоб подсуетиться, и у кого то занять. Серега, кстати, бегал бы по поселку как кур с отрубленной башкой, и деньги бы где то, да нашел. Я его, собственно, потому и терпела последние два месяца, что он доставал. Я его сильно боялась уже, только не давала виду. Да и какие там у меня страхи, - я больше всего нищеты боюсь, и больше, наверное, ничего. Сережка лазил по мусоркам, тащил сюда наверняка краденное, работал, хотя редко подворачивалось, но тыщенку другую где то да урвет. Он занимал, клянчил, унижался, ругался, но у нас всегда было, что пожрать, что выпить и что покурить. Даже, если мы курили иван чай, это было ненадолго, на второй третий день Сережка доставал сигареты. Я вон в кроссовках новых хожу, а кто достал?
Но у него нервы не выдержали, видимо. Я ж и раньше знала, что иногда его клинит. Его бы поддержать немного в то время, так не было бы удара ножом. Если б маманда одобрила, я была бы в шоколаде. Так Женька рассказывает, что она ему звонит, что посади картошку, сбегай на родник, - а с какой стати? Ты кто, вообще, коза старая? Запихала родного сына в психушку, а теперь еще че то не нравится. Сиди теперь, и думай, что может просто следовало бы с ним повежлевее разговаривать?! С детства вывихивать ему мозги. Сплошной мат по телефону, еще и ором. Быдло в полном смысле слова. Даже не быдло, а гопница, бандерша какая то. Будь у меня такая мать, я б тоже с ума сошла. А я к такому не привыкла, извините. Я матюгаюсь, да, но я и другие слова знаю. Я использую мат, чтоб подчеркнуть фразу, усилить ее, - я никогда не матерюсь, как копеечная шлюха на трассе. А эта вообще, по моему, слов в русском не имеет, кроме тупого мата. Серега в другой комнате с ней разговаривает, а я на кухне каждое слово слышу, если вообще это можно словами назвать. Дикий невнятный ор, и человек так до 50ти дожил. Еще б у него не было шизофрении.
Но он старался, и от этого больно больше всего. Первые дни было совсем плохо. Счас лучше, но все равно.
Поверьте, люди, я такая не была. Это меня ноябрь очень сильно трахнул по мозгам.
|
