Как тебе сказать, Вер?
Ну, для тебя это, видимо, так, - для меня нет.
Я не считаю, что любить можно только одного, я когда то написала Леше Бомжу, что я люблю всех.
Вот и сейчас, - реву по Юрке, беспокоюсь за Лешку и скучаю по своему молодому арендатору, и каким то образом у меня внутри все прекрасно совмещается. Кто сказал, что ненавидеть можно всех, а любить только кого то одного? Одно другому не мешает. У меня еще где то там на задворках сознания бывший муж сидит, хотя о нем я стараюсь вообще не думать. Но люблю же? Конечно, люблю. Если он мог запросто похерить 26 лет совместной жизни, то я так не умею. Штампик о разводе стоит на бумажке, а не у меня в мозгах. При этом я даже не злюсь, ни на него, ни на его прихихешку, - я знаю, кто виноват, и вот ее я бы убила с радостью и спала бы после этого с чувством выполненного долга. Деньги за проданную в Израиле квартиру Шайтанов отсылал маменьке, будто не понятно было, что так то просто она их из рук не выпустит. А я тоже хороша, - надо было меньше думать о Лехе, а вместо этого посмотреть внимательнее, что происходит у меня прям под носом.
По моему, Шайтанов растерялся не меньше меня, тут то и надо было брать быка за яйца, а я хихи, хаха, будто мне все нипочем, гордость, видите ли. Ну и догордилась, что потеряла мужа, с которым прожила жизнь и троих детей вырастила.
Я знаю, что я вела себя глупо, а он подло, но он не такой уж подлец, и откуда веяние, я знала. Старая сволочь решила прикарманить денежки за квартиру, к которой она не имела никакого отношения. Эта квартира принадлежала троим, - мне, моему бывшему теперь уже мужу, и моей маме, три равные доли, 164 тысячи долларов. Понятно было, что мы погасили остатки ипотеки, да и на переезд много ушло, но львиную долю себе присвоила свекруха, а Шайтанов ей велся на поводу, как теленок, прости Господи. А обставили все так, будто это я виновата, как Леха сказал, - сдается мне, это была кОмедия. Мне Леха много чего обьяснил, когда мы засели с ним бухать на неделю, - как еще выжили то оба, я так не пила никогда в жизни, как в ту неделю, а Леху вообще еле откачали. Вот это был запой эпичный, на всю жизнь запомню. Так мне Леха много чего разьяснил на пальцах, чего я до сих пор понять и принять не могу, но он хоть ответы дал какие то. После борделя, о котором Леха, разумеется, знал, меня типа приревновали к лучшему другу. Леха и говорит, что самой то не смешно? Правильно он сказал про кОмедию, лучше и не скажешь, - разыграли перед нами кукольный театрик, дурацкую и дурную демонстрацию, и весь Петрозаводск поверил, что это я такая шлюха, а так то свекруха деньги бы отдала, конечно. Она их не отдавала, пока Лешка не подключил бандитов, которые так то просто от нас не отвяли, а требовали все больше, хотя им заплатили немало. Я послала на куй, а главный мне и говорит, что Арина, я знаю, что ты очень смелая и ничего не боишься, но ты подумай про мать инвалида, про мужа, которого ты все равно любишь, про двоих твоих животных, про Леху, в конце концов, - ты же любишь Леху? Ты же не хочешь, чтоб с ним что то случилось? Давай, Арин, ходи и оборачивайся.
Я Лехину руку после этого выпускать боялась. Мы уж на Зареку переехали, а я все боялась, - не за себя. За Лешку. Окончательно успокоилась только когда посадили гада. Но если б не он, этот бандюган, хрена бы нам отдали деньги за квартиру.
И что ты думаешь?
Да я давно все простила. И продолжаю любить, и очень хочу с ним поговорить, хотя напрашиваться не буду. Вот свекруху я бы невзначай столкнула б с крыши ихней девятижтажки, типа, я это случайно, жопой задела, неуклюжая. И тогда бы Шайтанов поплакал, а мы бы с Лешкой чокнулись рюмками над такой прекрасной картиной.
Но ни разу, даже в бреду мне не приходило в голову желать смерти самому Шайтанову. Да чтоб он жил сто лет, каждый день за него молюсь.
И вот как это все совмещается у меня в голове, я понятия не имею.
|
)
