Так вот.
Это была сейчас проверка связи. Я беспокоюсь за него, а он за меня. Он продолжает настаивать, чтоб я вернулась в Петрозаводск. И я ему все таки сказала, что может ты ко мне? Там парень у него какой то, голос незнакомый, сказал, что может перевести мне деньги 25го числа, чтоб я на Первомай вернулась в город. Спрашивает, нет ли у меня подружки, говорю, - ты сейчас с моей подружкой за одним столом сидишь. У меня Леха вместо подружки. Нет у меня подруг, у меня друзья. А чем мне деньги переводить, так лучше подогнал бы Лехе какой нибудь дешевый старый мобильник, чтоб ему было куда карту вставить. Я замучалась уже так изводиться, с Израиля начинаючи. Все время Леха на подсознании, а я неделями не знаю, как он. И он тоже волнуется, счас говорил только о Сереге, что тот вернется и добьет, - говорю, что пока не вернется, нет, Лесь, вместе мы с ним уже не будем, хотя мне очень его жалко. Ты лучше скажи, что ты ел, как ты живешь, жив ли Чак? А что Чак, - ему пожрать купили, так он счастлив, весь вечер жрет в три горла. Так зная Леху, Чак не пропадет, - Леха на себя положит, но Чаку жратвы достанет. Говорит, ты б тоже себе завела кота или собаку, одному же свихнуться можно, по себе знаю. Говорю, что уже легче, Лесь, зимой было ужасно, а теперь попривыкла. Очень не хватает тебя, я же люблю тебя, ты же знаешь. Он мне, - так и я тебя люблю, Чудо ты мое, тебе хоть есть, кому позвонить, чтоб выручили в крайнем случае? Говорю, что есть парень, что снимает у меня гараж, в крайнем случае он выручит всегда, не волнуйся, Леся, лучше больше о себе думай, ты мне очень нужен, когда я уже хоть голос твой смогу каждый день слышать? Скоро? Так ты это три недели назад говорил. А я каждый день думаю о тебе, раздобудь уже, наконец, какой то телефон, чтоб я могла звонить и проверять тебя...
Короче, содержательный получился разговорчик. Он за меня беспокоится, а я за него, в между нами 600 км, повторяется история с Израилем, когда нас 5000 км разделяли, но не разлучили. Он настаивает на моем возвращении в Петрозоводск, будто я не знаю, что Лехин дом, - мой дом, можно подумать, сама б не догадалась. У меня ключи от его квартиры в кармане лежат, а Древлянка лучший район города, там работы валом. Но мы не сможем жить вместе, пока оба пьем, проходили уже эту историю. Говорю, что Леся, я здесь у себя дома, как ты не понимаешь? У меня ничего нет, кроме этой квартиры. А у самой отлегло, как и в тот раз, - Леха живой, Леха рядом. Говорю, - ты же знаешь, что ты для меня самый близкий человек на свете, а в Петрозаводск я и сама хочу, соскучилась по Петрозаводску. Год целый не видела родной город и лучшего друга. Костная я какая то, прям никак не могу перестроиться, - другого не надо, отдайте мне мое. Помню, как поезд еше в 2015м подходил к вокзалу, а я стояла в тамбуре, вцепившись в решетку на двери, и смотрела, как мимо проплывают улицы любимого, самого прекрасного на свете города. Я даже не плакала, но каждый кадр у меня в мозгу засел, как тысячу раз виденная кинопленка. А как я вырвалась на свободу и рванула на Древлянку, как я наконец то обняла Леху, уткнулась в грудь, и вот тут слезы все таки подступили, - только усилием воли я не расплакалась. По моему, Мария Михайловна все поняла, но ничего не сказала, так и что тут можно сказать? Я дорвалась до Лехи, как потерпевший кораблекрушение до земли, - столько лет об этом мечтать, и вот он, Лешка, любимое сердце бьется прямо под губами, и не было никакого Израиля, не было всех этих лет, и я вернулась домой. Это непередаваемо было, я видела, как он изменился, но это же все равно он. Он потом уже однажды нашел мое неотправленное письмо себе, и прослезился, сказал, что напрасно не отправила. Говорит, - а ведь ты в самом деле меня любила, а? Говорю, - конечно, любила, Леш. Нужно было быть совсем слепым, чтоб этого не замечать.
В общем то, я вернулась тогда в Петрозаводск из за него. Я имею в виду, когда квартиру купила. Тогда еще Мария Михайловна совсем недавно умерла, и мне было страшно оставлять Лешку совсем одного, - это счас он попривык жить один. А тогда, да и всегда, Лешка должен знать, что я рядом и на подхвате. Да, Лешка был основной причиной, по которой я покинула Израиль, - в 2015м я просто поняла, что не могу без него жить. Поезд еще только отходил от вокзала, я видела Леху на перроне, я смотрела ему в глаза сквозь стекло, а уже тосковала по нему. Это было так больно, его снова отрывать с мясом и кровью, что никакого Израиля уже дальше просто не могло быть. Я всем сердцем рвалась обратно, а ведь Лешка накануне после ресторана мне сказал, что Аринка, не уезжай. Он это в своей прелестной манере твердить одно и то же, повторял и повторял, а я ревела, пока Шайтанов уже не заорал, что прекрати ее мучать, ты не видишь, что ты с ней делаешь?!
И я думаю, что скорее всего, я его все таки сюда приволоку. Не могу я без него. Я люблю многих, но Лешка мне дороже всех, и он знает об этом. И я ему дороже всех, он не раз говорил, что никогда так жену не любил, как меня. Мы с ним оба идиоты, чего молчали то? Могли бы 30 лет назад обьясниться, так чего? Что счас то мешает?
Да вот пьянство и мешает. Мы не можем быть вместе, пока один из нас пьет. Мы дважды пытались завязать на пару, и у нас не получилось. А счас еще и хуже стало.
Спать хочу, люди, это меня Лешка вздрючил, что сон отлетел, а я же на таблетках. Нужно спать, причем, чем больше, тем лучше. Успеется подумать, что ж делать дальше.
Спокойной ночи.
|
