Следует, как Продолжение
Однако ближе к телу, как говорил Мопассан голосом Миронова, или, другими словами, продолжим наши игрища. Итак, царёк написал стишок. В прозе, коротенький. Из трех букв… т.е. слов. «Я тебя дождусь» - такие были слова. Но не дождался. Ибо раздался из-за портьеры грозный голос Ивана Васильевича, поменявшего профессию царя на какую-то другую: «Не позволю!». Стали разбираться – тот ли Федот. Федот оказался не тот, да и не очень-то Федот. Лев по совпадению, а в остальном – даже не однофамилец. Не позволила, короче, фраза из фильма - Бориску на царство. Самое время было – обобщить опыт и придумать, почему тот оказался не Федот. Но тут, как нельзя невовремя, вмешался со стороны Глаз Божьей Коровы. «Где? – возопил Глаз, - Где обещанный список домов, заводов, пароходов? Огласите весь, и помедленнее, пжалста, я записываю!»
Пришлось вмешаться Абсолютному Автору. «Контора пишет», - справедливо отметил Автор, и накинул платок на роток, и одновременно навесил замОк на туалетную дверь зАмка, замкнув круг. «Ой, круг замкнулся!» - обрадовался Глаз Божьей Коровы и побежал на все четыре стороны искать другой биотуалет.
И стал строго пенять Абсолютный Автор Гере (ну, Главной Героине, или Богине – что, в общем и тем более частном контексте одно и то же)
- Ты срываешься! Ты опять срываешься с места в карьеру! Это хорошо, но кто-то же должен и сказку теперь переписывать!
- Ты – Автор, ты и переписывай, - и Гера показала Автору язык, слизнув попутно часть сюжета из другой сказки.
Ох, уж эти сказочки! Ох, уж эти сказочники! Однако так и придется отыскивать Федота, чтоб уточнить, тот он, или не тот. За морем житьё, как известно, не худо, а в свете сказанного чудо, пожалуй, необыкновенное. Или – прекрасное далёко, а может, недалёко. Всего каких-то несколько часов езды на автобусе. А на ДельтаПлане – и того ближе.
Ладно. Придется нам заточить девицу в темницу. Нужно же как-то подготовить Федоту условия для проявления героизма с целью выяснения – тот он, или не тот? В стихах это выглядит примерно так… Достаточно трагично и лирично одновременно.
Гера:
Я у Судьбы который день
Снимаю угол под столом,
Дружочек-Страх, Подруга-Лень
Твердят про Жизнь: «Потом, потом!»
И Осторожности рука
Мне красит окна в серый цвет,
И прячет Солнце в облака,
И пишет пылью –
«Щастья – нет!»
И кружит мыслей кислый рой,
Сжимая сердце, как удав…
Всерьёз я думаю порой –
Не перепрятаться ль мне в шкаф?..
(…Но как мои свободны обе пятки,
Когда сама с собой играю в прятки!..)
А где-то рядом, в параллельном мире.
Всё просто, словно дважды-два четыре.
Дадим отсчёт: Раз-два… четыре-пять,
И днём с огнём идём себя искать!
Идём искать! Подсказки неуместны,
Подсказки нам давно неинтересны,
Нам сказки интересны, и тем паче –
Пыль сделать сказкой, вот у нас задача!
Задачка есть, найдется и ответ.
У каждой сказки есть свой Хэппи-Энд.
(Какой бы Энд
Сегодня нам оХэппить?..)
Ну, и вот. Заточила себя, значит, Гера в шкаф. И сидит, точеная, в шкафу. И не просто так, а с намерением. Дать возможность Герою проявить свой Героизм, а Федоту – проявить или, наоборот, опровергнуть свою тотовость. И пишет Федоту письмо слезливое, и шлёт его почтой голубиною (а могла бы просто позвонить, и всю нам тут сказочку изгадить…)
Шлёт, значит, письмо, следующего содержания:
«Ты приди-явись, мой сердечный друг… а то тут темно, тесно и шмоток понавешано! Приди, освободи-избавь от плена-тлена, праха-пепла, да сигарет по пути прихвати!..»
И полетела почта голубиная самолётиком бумажным, за горы да за море ближайшее, в царство славного Салтана…Тьфу! То есть Федота, конечно.
Федот был гением в смысле придумывания рифмы к слову Шкаф, и пока не ведал, что ждёт его в счастливом будущем. Всё это дойдет до него позже… как до жирафа (одна из рифм, к слову пришлось), и это правильно. А пока в виде штрафа он получает в подарок бутылку абсолютно безалкогольного лимонада и периодически с группой товарищей обсуждает предстоящие праздники, которых у нас традиционно ни много, ни мало, а как раз предостаточно, особенно в мае.
Получив такой сердечный призыв, Федот, конечно, не смог остаться равнодушным и безучастным. Изыскал унутренние резервы и примчался на драконе. Или – вместе с драконом. Или, наоборот, с драконотушителем. Не важно, и не суть. Важно, что – примчался. Счастливый и весь готовый к Подвигу.
Произнесла тогда Гера речь неправдоподобно-пламенную, добавив огонька в и без того огнём пылающее от любви сердце – не важно, чьё. От сердца и речи занялись внутренним любовным пламенем все прочие внутренние, а также внешние органы, и была отыграна, согласно сценарию, постельная сцена любви в её физическом проявлении.
После, перекурив ситуацию, хотели было назвать её любовью-до-гроба, да передумали. Любовь оставили, гроб вычеркнули, а вместо него великолепно вписался пресловутый светлый терем с балконом на море. Море оказалось, как пиво, а терем – как коттедж. Федот, конечно, оказался не тот, а ещё лучше, о чем проникновенно была исполнена песнь. Исполнена на бис Группой «Браво», Песнь со словами – «Я тот, что надо».
Потом пили мёд, было приторно-сладко, но чего не сделаешь на благо концессии! И потом, ну разве бывает русско-народный Хэппи-Энд без мёда? Без пива – да, бывает. А без мёда – нет. Ну, вот потому и мёд.
Тут и сказки Хэппи-Энд, а кто слушал – Хэппи-Фрэнд.
Дальше – счастливая жизненная правда, а счастье, как известно, самодостаточно и, как правило, понятно без слов.
|