Группа АА «Vesvalo»

Свернутый текст

— Это мы на молитве наводим на вас сон, уныние, страхование, чтобы отвести от беседы с
Богом! Мы можем раздражить вас даже какой-нибудь
волосинкой или букашкой

— Тремя грехами мы сейчас взяли весь мир: блудом, богатством и пьянством

— Некоторые говорят: “Что заслужим, то и получим”. Говорят, а не знают, какая там мука и
что оттуда не выйдешь, сколько ни плачь. Никто не услышит

— Но особенно мы действуем через телевизор. Телевизор — вот вся твоя “святыня”

— Это мы устраиваем ссоры между людьми

— Мы записываем каждую худую мысль, с которой вы согласились, посочувствовали ей, и ставим
в хартии (так они именуют свое “досье” на нас — ред.) точки. Мы записываем каждое ваше
слово. Когда вы молитесь, мы зорко следим за вами

— Все веры, кроме Православной, все у нас в аду находятся

— Люблю женщин с золотыми серьгами в ушах, на высоких каблуках, в коротких юбках или
мужских брюках

— Не нравятся мне любящие святыню

— Через покаяние грехи в наших хартиях стираются, но большие изглаживаются только через
слёзное покаяние

— Стоят в храме, а думают о доме! А я-то рад и в хартию пишу
!
— Умершие без крестов — все у меня, в аду

— Мы сейчас совсем запугали верующих колдовством, пускай забудут, что на всё воля Божия

— Особенно не люблю книги старческие (святоотеческие — ред.), они меня насквозь прокалывают.
Это я внушаю к ним отвращение

— Очень боюсь тех, кто добрые дела делает втайне, я учу всё выставлять напоказ

— Кто за врагов молится, тот нас с ног сшибает

— Духовные книги — лучшая милостыня за усопших. Никому об этом не говори. Пусть не знают

— Особенно не люблю книги старческие (святоотеческие — ред.), они меня насквозь прокалывают.
Это я внушаю к ним отвращение

— Очень боюсь тех, кто добрые дела делает втайне, я учу всё выставлять напоказ

— Кто за врагов молится, тот нас с ног сшибает

— Духовные книги — лучшая милостыня за усопших. Никому об этом не говори. Пусть не знают

— Ух, как я рад, что столько стало бесноватых

— Люблю таких, которые подходят причащаться без крестов, не прочитав молитвенного правила,
не простив обидчиков

— Ненавижу священников, которые спасают и приводят к Богу

— Вы что же, думаете, мне могут нравиться те, кто ради Бога пьёт один кипяток или заваренную траву,
а не чай или кофе?

— Теперь любят делать добро так, чтобы о нём все знали. Никто не хочет на небе награду получить,
только бы здесь, на земле

— Очень тяжело мне покаяние подробное

— За что вошёл?

— Ела, пила и не крестила, — последовал ответ

— Многие каются, а от дел не отстают!

— Ненавижу, когда человек мужественно борется со скорбью. На душе кошки скребут, а он вида не показывает.
Эта борьба мне крайне не нравится

— Боюсь низших чином, но высшим духом. А высших чином, но низших духом — таких не боюсь

— Ни в ком не замечаю борьбы с нами. Стоит вложить мысль греховную, как её тут же принимают и исполняют

— Наш князь как даст нам задание, мы сразу идём исполнять, а вы пока раскачаетесь на повеления Божии...

— Сейчас многие прямо с низших мытарств к нам в ад отправляются, за осуждение других (особенно священников и монахов).
И чревоугодников много: все любят поесть и попить повкуснее. Они и не каются в этом; придут в храм, на лавочку сядут и
говорят о мирском. У них и мысли нет, чтобы покаяться

— Во многих церквах я чувствую себя вольготно: там, где верующие разговаривают, ведут себя, как на базаре. У тебя я стою
на второй ступеньке, дальше не могу войти. У о.П. я стою на улице, мне страшно даже к притвору приблизиться. У некоторых
нерадивых батюшек, которые, например, выпьют да идут служить, я бываю и на краешке алтаря

— Нравится мне, что сейчас многие совсем не говорят о Боге и Матери Божией, ни с батюшками, ни между собой. Одна плоть,
ничего духовного, даже в храме о мирском болтают

— Это мы внушаем, что антихрист уже родился

— Мне бы хотелось, чтобы все верующие так говорили: “Молиться нет времени... В храм ходить некогда, дел много...” или:
“Муж не пускает...” или: “Гости приехали...” Мы вам сколько угодно отговорок найдём

— В моём плане первым пунктом значится: чтобы реже ходили в храм

— Не люблю книг о святых отцах. Всё в них против нас написано. Мы день и ночь учим осуждать священников

— Утешаюсь я тем, что не один страдать вечно буду, а повлеку за собой море людей

— Терпеть не могу, когда священники на исповеди, объясняя и спрашивая, вытягивают грехи

— Наши священники сбивают истинных священников, наши монахи сбивают истинных монахов, наши верующие сбивают истинных верующих

— Я пепла из кадила после Литургии очень боюсь от Херувимского ладана

— Когда Страшный Суд будет, все встанут, возьмут свои кресты с могил и пойдут на суд. А те, у кого крестов не будет, как думаешь, куда пойдут?

— Ты хоть одного человека оскорби, чтобы он ушёл расстроенный! Вот тогда мне радость будет

— А! Грешите и каетесь? Всех бы вас разорвал!

— Очень нравится общая исповедь! Я бы двадцать четыре часа в день ходил! Никакого греха не надо говорить и стыда не надо испытывать.

— Я внушаю оставлять всё “на потом”. Потом почитаете молитвы, потом — Евангелие, потом в храм сходите, потом и доброе дело сделаете. Если успеете.

— Все эти выписывания и переписывания из божественных книг, особенно святоотеческих, — ненавижу.

— Молитва задержания мне очень мешает осуществлять мои планы

— Тех, которые сострадают бесноватым, я боюсь, а которые боятся их, потому что мы в них сидим, — те мне нравятся. И боящиеся колдунов мне очень милы

— Ненавижу тех, кто читает Псалтирь, особенно ночью

— Не люблю довольных любой пищей. Это я вас учу разбираться и капризничать

— Нравится мне, когда напоказ чётки носят, губами шевелят, демонстрируя, что молятся. И ещё — когда говорят или показывают, чем пожертвовали

— Особенно не люблю из Евангелия от Луки двенадцатую главу!

— Вы, холёные, начёсанные, выбритые, разодетые — все мои! Люблю занятых миром, а не спасением души

— У курильщиков не только дым мой, но и огонь!

— Это мы внушаем вечернее правило оставлять! Как ты думаешь, если человек уснёт, не помолившись, да умрет во сне — куда его душа пойдёт? В рай что ли?

— Исповедаются в грехах, а от причин не уходят

— Обцеловал бы тебе ручки и ножки, если бы ты сфотографировался вместе с католиками, или лютеранами, или раскольниками!

— Люблю своих монахов. Мои монахи мясо едят, вино пьют

— Особенно ненавижу святых, которые достигли любви и в жизни терпели искушения и скорби

— Смирения терпеть не могу

— Может ли человек, который перед телевизором умер, мытарства пройти? Ну, если бы ещё газету читал, может, и прошёл бы, но если телевизор смотрел:
клоунов, колдунов, бесстыдства — ни за что не пройдёт

— Меня усилиями только священника не выгонишь. Надо и самим поститься, молиться: вот тогда мне бой... Я не хотел говорить, но наперсный твой Крест
со святыней меня вынуждает сказать, сними его!

— Как только ты подумаешь: “Она колдунья”,— я грех записываю. Колдун ничего не может сделать без попущения Божия
вот это я верю