Мартовский, ты не понимаешь, а я об этом писала, - это для других Леха опасный алкаш, а для меня парень на моте, что забирал меня со школы. Да, друг и товарищ, я не только не могу отвернуться, - я продолжаю его любить. Вопреки всякой логике, если хочешь, чувства нам наподвластны. Это я насчет Данила могу себя высмеять, что ишь чего удумала, дура старая, на пацана запала, - самой то не смешно? С Лехой так не получится, да он и не просто друг, тащем то. Любовь у нас, всю жизнь причем. Мы должны были сто лет назад обьясниться, а мы этого не сделали, ни я ни он.
Возможно, Шайтанову это и надоело, в конце концов.
Жалко, что ему это не надоедо 30 лет назад.
Вот, и отдал бы меня Лехе тогда еще, но как же, там же Израиль маячил.
Но я не о том, а о том, что не могу я к Лехе относиться как к встречному поперечному алкашу. Я многих любила, и теперь люблю того же Сережку, но Леха был, есть и будет, не знаю, как обьяснить. Понимаешь, жизнь прошла, - мы же не в анабиозе были все это время. Были и у него бабы, были и у меня мужики, но я продолжала письма караулить, а потом инет появился. А когда Шайтанов с маленькой Юлькой приехали в Россию, Леха ахнул, что маленькая Арина, на руки ее схватил, закормил конфетами, а ночью взялся звонить мне в Израиль, что почему я не приехала? Он это все повторял и повторял а я ревела в трубку, как в 15м году, что Аринка, не уезжай. Содержательный получился разговор. И мне как Шайтанов фотки привез, я увидела, как Леха постарел, но ничего не изменилось, мне было больно, но чувствовала я то же, что всегда.
Между нами давно нет счетов, даже ревности нет, и это не из за алкоголя, просто мы повязаны чем то большим, я это с детства знала. Ты счас говоришь, что тот еще друг, - да друг, пойми. Он здорово сдал, он очень болен из за алко, но он жив. А пока он жив, жива и я.
Ты же не станешь осуждать человека, если он заболеет? Так и я Лешку не осуждаю. Все знают, что это болезнь, но отношение, как к пороку, - да не порок это, как и Серегина шизофрения.
|
